Ловец человеков (сборник). Евгений Иванович Замятин

Капитан Нечеса знакомил с какими-то новыми: Нестеров, Иваненко, еще кто-то. Но все казались Андрею Иванычу на один лад: как рыбы в аквариуме.

      Два зеленых стола были раскрыты. Тусменным светом мазали по лицам свечи. Андрей Иваныч просунулся вперед – поглядеть: как играют тут, на куличках, так же ли яро, как в Тамбове далеком, или уж, может, соскучились, надоело?

      Над столом висела лысая, как арбуз, тускло блестящая голова, и ровными рядами разложены были карты. Арбуз морщил лоб, что-то шептал, тыкал в карты пальцем.

      – Что это? – обернулся Андрей Иваныч к капитану Нечесе.

      Нечеса пошмурыгал носом и сказал:

      – Наука имеет много гитик.

      – Гитик?

      – Ну да. Что вы с неба, что ли, свалились? Фокус такой…

      – Но почему… но почему же никто не играет в карты? Я думал… – Андрей Иваныч уже робел, видел – кругом ухмыляются.

      Капитан Нечеса добродушно-свирепо пролаял:

      – Пробовали, брат, пробовали, игрывали… Перестали. Будет.

      – Да почему?

      – Да уж очень у нас много, брат, гениев, да, по части карт. Играют уж очень хорошо. Да. Не антиресно…

      Андрей Иваныч сконфузился, будто он в том виноват был, что играют уж очень хорошо, и отошел.

      Часов в одиннадцать всей ордой двинулись ужинать. И следом из карточной переплыл в столовую табачный дым, и опять засновали в рыжих облаках самодовлеющие человечьи кусочки: головы, руки, носы…

      В столовой увидали печально-длинный и свернутый совершенно противозаконно в сторону нос поручика Тихменя. Развеселились.

      – А-а, Тихмень! Ну, как Петяшка?

      – Зубки-то режутся? Хлопот-то, небось, тебе, а?

      Капитан Нечеса блаженно улыбался и ничего теперь на свете не слыхал: наливал себе зубровки. Тихмень серьезно и озабоченно ответил:

      – Мальчишка плохенький, боюсь – трудно будет с зубами.

      Залп хохота, развеселого, из самых что ни на есть утроб.

      Тихмень сообразил, устало махнул рукой, сел за стол рядом с Андреем Иванычем.

      На конце стола, за хозяина, сидел Шмит. Он и сидя был выше всех.

      Шмит позвонил. Подскочил бойкий, хитроглазый солдат с заплаткой на колене.

      «Должно быть, ворует…» – почему-то подумал Андрей Иваныч, глядя на заплатку.

      Через минуту солдат с заплаткой принес на подносе огромный зеленого стекла японский стакан. Все заорали, захохотали:

      – А-а, Половца крестить! Так его, Шмит!

      – Морского зверя-китовраса!

      – Это, брат, китоврас называется: ну-ка?

      Андрей Иваныч выпил жестокую смесь из полыни и хины, вытаращил глаза, задохся – не передохнуть – не мог. Кто-то подставил стул, и о вновь окрещенном забыли, или это он был без памяти…

      Очнулся Андрей Иваныч от скрипучего голоса, жалобно-надоедно одно и то же повторявшего:

      – Это не шутка. Если б я знал… Это не шутка… Если б я знал наверно… Если б я…

      Медленно, трудно понял Андрей Иваныч: это Тихмень. Спросил:

      – Что? Если б что знал?

      – …Знал бы