Бригантины поднимают паруса. Юрий Никитин

хоть в чем-то жаждется выглядеть умным, значительным и хоть в чем-то больше знающим, чем другие.

      Эсфирь придвинула ко мне блюдце со сладким и рассыпающимся во рту печеньем.

      – Жри, жри. Разоряй мою страну, чужеземец.

      – С удовольствием, – ответил я.

      Она спросила с подозрением:

      – Что с удовольствием? Страну разорять или чужое печенье жрать?

      – Так я и за тебя, – пояснил я. – Вон ты какая толстая. А мне можно. Мужчины даже толстые все красавцы, если при деньгах.

      – Что с Хиггинсом? – напомнила она требовательно.

      Я отставил опустевшую чашку, покосился на остатки печенья.

      – Налей еще. Почему все евреи такие жадные?..

      – Сахару сколько? Пять или шесть?

      – Три, – сказал я, – но так, чтоб я видел. Не жадничай, у вас Моссаду Рокфеллеры отстегивают такие деньги, не вышепчешь… А еще и Ротшильды добавляют. В общем, вариант есть. Только их слишком много. Нужно перебрать… и выбрать.

      – Какая скромность, – съязвила она.

      – Я такой, – согласился я. – Но лучший вариант – мужской.

      – Ворваться, стреляя направо и налево?

      – А также перед собой, – сказал я, – расчищая дорогу к светлому будущему трансгуманизма.

      – Если это прямой, то что такое примитивный?

      – Прямой путь, – напомнил я, – кратчайший. Но настоящие герои всегда идут в обход, потому предпочту просто уговорить. Убедить, мы живем в век компромиссов между прибылью и совестью. Предложить более выгодные с точки зрения демократии варианты.

      Она посмотрела исподлобья.

      – Ты серьезно?

      – Абсолютно, – заверил я, но уточнил: – насколько это возможно с женщиной. Красивой женщиной. Мужчины, в отличие от вас, руководствуются разумом, а не эмоциями. Потому, если расположить слова геометрически правильно, можно обрисовать картину предельно ясно и четко, когда сразу видно, что выгодно, а что нет.

      Она покачала головой, не сводя с меня взгляда.

      – И в чем будешь убеждать?

      – Отдать заряды мне, – ответил я.

      Она поморщилась.

      – Для этого ему нужно ломать пальцы и пилить зубы с месяц, а потом еще дня три. А ты хочешь за один вечер?

      – Хочу, – ответил я.

      – Хотеть не вредно.

      – Теперь все вредно, – сообщил я. – Но, думаю, стоит попробовать. А кости ломать, фи, грубо. Как дикари какие-то. Стыдно за вас. Какие-то звери в вашем Моссаде…

      – То ли дело в КГБ, – ответила она в тон.

      – Да, – согласился я. – Там только одухотворенные личности.

      Глава 4

      Я не видел, что и как она нажимала в торце письменного стола, но через мгновение несколько картинно вытащила то, что мне показалось замаскированным ящиком прямо под крышкой стола.

      Правда, это всего лишь широкая доска, где живописно расположился десяток пистолетов, начиная от массивных «вальтеров» и заканчивая «пистолетами последнего шанса».

      – Выбирай.

      Я вздохнул.

      – Ладно, если это необходимо… Только не обижайся, если