.

всегда старался изгнать мысли об отце. Они мешали ему сосредоточиться, и делали невнимательным. Вот и сейчас он упустил что-то важное, что уже никак не поймешь. «Придется додумывать самому, – по обыкновению решил Росс, прогоняя остатки тягостных воспоминаний, – И почему в наш разговор все чаще вклинивается доктор Фогер? Я его убил, он заслуживал смерть за свои дела. Так пусть его призрак сгорит в аду и не мешает мне жить!»

      – Ты меня не слушаешь? – заметил Гефор.

      – Извини, мешают призраки прошлого.

      – Призраки прошлого этой жизни или других?

      – К сожалению, этой.

      – Чтобы избавиться от них, нужно встретиться с ними лицом к лицу, и выяснить все раз и навсегда, – и осторожно поинтересовался: – А когда чаще на тебя находят воспоминания?

      – С тех пор, как я оказался здесь.

      Гефор лег на землю, приготовившись к долгому разговору.

      – А на этот раз что вспомнил?

      – Неужели тебе хочется знать, что я думаю о каком-то там докторе Фогере, горящем в аду? Ведь ты и так все обо мне знаешь.

      Гефор понял, что зря начал этот разговор. Он перевалился на бок, обдумывая, как закрыть взрывоопасную тему. Лучший способ – соглашаться со всем и побыстрее сплавить его к приятелю, который уже развел костер.

      – Конечно же он мне нисколько неинтересен. Он наверно неприятный был тип, там ему и место.

      – Я как вспомню о нем, так кровь моя кипит от ненависти. Он испортил мою жизнь, сделал меня изгоем!

      – Но до этого момента ты, кажется, жил вполне счастливо, – Гефу стало любопытно слушать о самом себе. Делая робкие попытки обелить свою сущность, он рисковал раскрыть инкогнито.

      – Все хорошее со мной произошло только после его гибели, так что мне не за что его благодарить.

      – Не верится, что какой-то доктор смог вселить в тебя столько ненависти, – Геф мысленно укорил себя за то, что лишь подталкивает Росса раскрыть свои чувства. Он знал, не к добру он бередит затянувшуюся рану, но не мог остановиться. Он хотел знать причины своих конфликтов с сыном, и искал способ примириться, пусть заочно, скрываясь под маской Гефора. Ведь он любил сына и сейчас любит, и разве он мог предположить, что его любовь сеет ненависть? Да, Фогер признавал, что был эгоистом, хотел видеть сына своей копией, и воспитывал его так, как считал нужным, но сейчас здесь он понял, что зря потратил море сил и энергии на неосуществимую мечту. Сейчас Росс ему нравился таким, какой есть, и недостатки уже не кажутся проблемами, над которыми он бился при жизни, он их просто не замечал. И если бы Росс став его точной копией, попал в схожую ситуацию, то он вряд ли бы внушал ему желание помочь. Сейчас он помогал сыну ничего не требуя, и стал ему другом, и от этого чувствовал себя самым счастливым существом на свете.

      – Ты можешь ничего мне не рассказывать, – произнес Геф. – Дерки и Дорито уже заждались тебя.

      – Мне нечего скрывать, – заявил Росс. – Этот доктор был моим отцом.

      – Это