Тайна «Россомахи» (сборник). Владимир Дружинин

так и не могли решить, аварийный случай или диверсия.

      – Ты возьми себе молодежь, – сказал Чаушеву полковник. – Есть тут машинист Саблин…

      Нет, ни в чем дурном он не замечен. Просто в день аварии он находился недалеко от мотора, который сгорел. Пусть расскажет подробно, как шла работа, не появлялись ли посторонние. Нужна точная хроника, час за часом.

      Принимал Чаушев в небольшой комнатушке, отведенной ему под самой крышей, высоко над пестрым шахматным полом турбинного зала. Лазил он туда по избитой гулкой железной лестнице, и перила под рукой мелко дрожали, щекоча ладонь. И вся комната дрожала от дыхания турбин, и черные трубы по стенам, непонятного назначения, словно двигались, вбирали в себя частицу энергии, рождавшейся внизу.

      Саблин пришел с книгой, обернутой в газету, и от этого еще больше был похож на студента, передовика учебы. Курносый, тщедушный, в очках, скромно оправленных в металл, он действительно прибыл на ГЭС с третьего курса института. «Картина рабочего дня будет точная», – подумал Чаушев.

      Рассказывал Саблин неторопливо, иногда задумывался и хрустел пальцами. Обилие технических терминов угнетало Чаушева, но машинист произносил их без всякой рисовки, а ради достоверности. Однако в его обстоятельном отчете Чаушев не увидел ничего существенного для поиска. Он коротко поблагодарил и протянул Саблину листки для прочтения и подписи.

      Машинист порылся в кармане ватника и извлек вечную ручку. Чаушев уставился на нее. Курьезная сама по себе – розовая, с прожилками, усыпанная иероглифами, – ручка решительно не вязалась с ватником, с замусоленной оберткой книги, со всем обликом парня.

      – Японская, – сказал Саблин. – Мне приятель подарил на день рождения, Димка Дорш.

      – Как вы сказали?

      – Дорш Дмитрий. Он на торговых судах плавал. – Не будь у Саблина привычки все уточнять, все называть, Чаушев, вероятно, не натолкнулся бы здесь на Дорша.

      Почуял машинист интерес Чаушева или нет, он и тут, не дожидаясь вопросов, выдал исчерпывающую справку. Бывший матрос живет в том же доме, что и Саблин, в соседнем общежитии, вход со двора. И заведует складом на Охтинском химкомбинате.

      Михаил помчался к Аверьянову.

      Полковник сидел в отделе кадров, где уже закрепил за собой стол и старинное кресло с высоченной спинкой.

      – Контингент сжимается, – сообщил Аверьянов, отрываясь от анкеты.

      Изучение «почерков» близится к концу. Все увереннее можно указать людей, имевших доступ к моторам. Аверьянов в последние дни приосанился, он чувствовал себя полководцем, который готовит решающий натиск.

      – Дорш? – отозвался Аверьянов так, словно этого именно и ждал.

      Михаил прервал свой доклад, застыл. Похоже, Аверьянов тоже обнаружил Дорша.

      – Где он, в каком отделе? Позволь, Чаушев, тут он в штатах не числится.

      – Нет, – сказал лейтенант.

      – Так где же, где? – Аверьянов не дал ответить, сыпал вопросами.

      Чаушев объяснил.

      – Ладно,