Тайпан. Джеймс Клавелл

Стоить сильно огломный. Больсой интелес платить. Оц-цень много. Десять год шесть, десять год пять, добавить новый десять год пять.

      Струан пытался угадать, действительно ли Жэнь-гуа разозлился или только притворяется.

      – Предположим, Жэнь-гуа нет, сын Жэнь-гуа нет?

      – Много сын есть, много сына сын есть. Мозна?

      – Новые десять лет добавить четыре процента.

      – Пять.

      – Четыре.

      – Плохо, плохо. Оц-цень высокий интелес, оц-цень. Пять.

      Струан избегал смотреть на серебро, но чувствовал, как оно окружает его, надвигается со всех сторон. Не будь дураком, кричал ему внутренний голос. Бери его. Соглашайся на что угодно. Ты спасен, парень! У тебя есть все!

      – Мандалина Тисэнь говолить один мандалина Гонконг, – вдруг переменил тему Жэнь-гуа. – Почему твоя говорить нет?

      – Жэнь-гуа не любит мандарина, хейа? Зачем мне любить мандарина, хейа? – ответил Струан, чувствуя, как сердце сжалось и провалилось куда-то.

      – Солок лак долла’ – один мандалина. Мозна?

      – Нет можно.

      – Сильно легкий. Почему твоя говолить нет мозна? Мозна.

      – Нет мозна. – Струан не мигая смотрел старику прямо в глаза. – Мандарин нет можно.

      – Солок лак долла’. Один мандалина. Дешевый.

      – Десять раз сорок лак долла’ нет можно. Умирать раньше. – Струан решил больше не торговаться. – Конец, – хрипло выговорил он. – Клянусь прахом моих отцов, хватит! – Он тяжело поднялся на ноги и направился к двери.

      – Зачем твоя уходить? – спросил Жэнь-гуа.

      – Нет мандарин – нет долла’! Зачем говорить, хейа?

      К изумлению Струана, Жэнь-гуа весело фыркнул и сказал:

      – Тисэнь хотеть мандалина. Жэнь-гуа не давать деньги Тисэня. Жэнь-гуа давать деньги Жэнь-гуа. Добавить новый год пять плоцент. Мозна?

      – Можно.

      Струан опустился на место, чувствуя, как у него кружится голова.

      – Пять лак долла’ покупать Жэнь-гуа земля на Гонконг. Мозна?

      Зачем она ему? – в отчаянии ломал голову Струан. Если Жэнь-гуа одолжит мне эти деньги, кохонгу конец – он должен понимать это. Зачем ему своими руками рыть себе могилу? Зачем покупать землю на Гонконге?

      – Мозна? – повторил Жэнь-гуа.

      – Можно.

      – Пять лак долла’ хланить, тлогать нет. – Жэнь-гуа открыл миниатюрную коробочку из тика и достал из нее две печати. Печати представляли собой маленькие квадратные палочки из слоновой кости длиной около двух дюймов. Старик ловко соединил их вместе, обмакнул концы, покрытые затейливой резьбой, в густую тушь и сделал оттиск на листе бумаги. После этого Жэнь-гуа протянул Струану одну из печатей, а другую убрал в коробочку. – Человек плиносить этот печать, давать земля и долла’, ясна?

      – Ясно.

      – Следучий год моя посылать один бык чилло на Гонконг. Твоя посылать одинаково как твоя сын школа Лондон. Мозна?

      – Можно.

      – Твоя бык чилло Голд’н Чэнь. Халосый? Плохой, может?

      – Хороший чилло. Чэнь Шэн говорит сильно хорошо думай-думай есть. – Струан явно должен был что-то сделать