Игры рядом. Юлия Остапенко

моя подруга, – ухмыльнувшись, пояснил я. – Нравится?

      – Но… но… – потрясение проговорил Джейкоб и, осторожно протянув руку, взял один листок за краешек, словно боясь испачкаться. На картинке Флейм лежала на животе, полуобернувшись и сияя аппетитным упругим задиком, который я так любил. Хорошая картинка, одна из самых удачных. – Это же отвратительно! Нельзя так рисовать женщин!

      – Почему? – с интересом спросил я.

      Он хотел ответить, запнулся и уставился на картинку. Мужское начало берет свое, удовлетворенно подумал я, по Джейкоб вдруг поднял голову и очень серьезно проговорил:

      – Да ты… ты ведь здорово рисуешь!

      – Я знаю, – скромно сказал я и повернул к нему картинку, над которой корпел сейчас: Флейм сидела лицом к зрителю, с широко раздвинутыми ногами. – Как тебе эта?

      Джейкоб, даже не взглянув, молча выхватил из кучи желтоватых листков один, потом другой. Я заметил, что он отобрал те листки, на которых особенно тщательно было прорисовано лицо – самые первые картинки, надо сказать. Потом я уделял лицу гораздо меньше внимания.

      – Красивая она, правда? – вздохнул я, когда Джейкоб, расчистив место на столе, уселся и разложил перед собой – четыре или пять выбранных рисунков.

      – Очень, – возбужденно ответил он и поднял голову. – Хочешь, я тебе ее вытащу?

      – Чего? – не понял я.

      – Ну, не ее… Такую же! Ну… как тебе объяснить… У тебя есть какие-нибудь другие рисунки? Что-то другое, вещь, зверь, что угодно!

      – Нет, – устыдился я. Старые картинки я сваливал кучей в углу, теряя к ним интерес, а слуги, приносившие мне еду и сменявшие отхожий чан, молча всё уносили.

      – Так нарисуй сейчас!

      – Что?

      – Всё равно! Ну, яблоко!

      Я пожал плечами, все еще не понимая, о чем он толкует, взял одну из картинок (Флейм в профиль, сочные холмики грудей вызывающе смотрят в сторону) и быстро набросал большое спелое яблоко, потом, подумав, сам не зная зачем, пририсовал червоточинку и протянул листок Джейкобу. Он схватил, уставился, потрясение покачал головой. Потом бросил листок на стол, положил на него ладони, слабо шевельнул пальцами, странно закатив глаза. Что-то задвигалось под его руками, бугрясь, вырастая. На миг у меня помутнело в глазах, а когда прояснилось, я увидел, что Джейкоб сидит и смотрит на меня, а перед ним, на моем рисунке, лежит сочное желто-зеленое яблоко. С червоточинкой на тугом боку.

      – Ты думал о «белом наливе»? – спросил Джейкоб.

      Я медленно кивнул, выронив грифель. Несмело потянулся через стол, взял яблоко, ощутив пальцами его твердую спелость, повертел в руках. Маленький белый червячок высунул головку из темного пятна на боку и, извиваясь, пополз по глянцевой кожуре.

      – Жнец побери! – вырвалось у меня. – Парень, как ты это сделал?!

      – Не знаю, – беспечно пожал плечами Джейкоб. – Меня все спрашивают, а я не знаю. Просто так получается… Но это всё ерунда. Игра такая. Можешь съесть его, но ты им