Пятое Евангелие. Йен Колдуэлл

пятна – краска! Кто-то уже находил книгу. Ее подвергли цензуре.

      Пятна обнаруживались везде. Они сглатывали слова, фразы, целые стихи. Текст под ними прочесть было невозможно.

      – Говорите, кто-то добрался до книги раньше нас? – пробормотал потрясенный Уго.

      – И не сейчас. Краска выглядит очень старой.

      Я внимательно просмотрел текст, пытаясь понять, что вижу.

      – Кто это сделал? – спросил Уго.

      Я закрыл глаза. Эти евангельские стихи я знал наизусть. Если соединить воедино свидетельства всех четырех Евангелий, то получится:

      Иосиф пошел и снял тело Иисуса. Пришел также и Никодим, приходивший прежде к Иисусу ночью, и принес состав из смирны и алоя, литр около ста. Итак, они взяли Тело Иисуса и обвили его чистой льняной плащаницей/пеленами. На том месте, где Он распят, был сад, и в саду гробница новая, высеченная в скале, в которой еще никто не был положен. Там положили Иисуса ради пятницы Иудейской, потому что гроб был близко, и, привалив большой камень к двери гроба, удалились.

      Вымаранные части касались погребальных благовоний, плащаницы, человека по имени Никодим и – что самое странное – слова «иудейский». Оставалось неизвестным, в единственном или во множественном числе стояло слово, обозначающее ткань для погребения: три из четырех Евангелий используют греческое слово «синдон», означающее «пелена» или «плащаница»; оставшееся использует слово «отония», что значит «полотна», множественное число.

      Я смог придумать лишь одно объяснение, которое связало бы вымаранные слова.

      Чтобы удостовериться, я проверил оставшуюся часть колонки.

      – Уго, – прошептал я, – у вас есть предположения, сколько лет может быть этому манускрипту?

      – Четвертый или пятый век, по моим оценкам, – сказал он.

      Я покачал головой.

      – Думаю, старше.

      По его лицу пробежала нервная улыбка.

      – Насколько?

      Я попытался унять дрожь в руках.

      – Никодим упоминается только в Евангелии от Иоанна. И погребальные благовония – тоже. И слово «иудейский» вот тут, в последнем предложении. Все, что вырезал цензор, – из Евангелия от Иоанна.

      – О чем это нам говорит?

      – Была такая секта христиан, называвшихся алогами. Они отвергали Евангелие от Иоанна. Думаю, это они подвергли цензуре манускрипт.

      – Это хорошо или плохо?

      – Алоги жили в конце сотых лет нашей эры. Сотых! Этот манускрипт – возможно, самое древнее полное Евангелие в мире.

      Уго выглядел подавленным.

      – Значит, слово, которое они вымарали, должно быть «пеленами». Иоанн использует именно это слово. – И вдруг до него дошло, что я сказал. – Прошу прощения, повторите?

      – Я сказал, возможно, это самое древнее…

      Только когда он меня перебил, я осознал всю глубину его одержимости.

      – Нет. Раньше. Вы сказали, эти люди отвергали Евангелие от Иоанна. Почему?

      – Потому что алоги знали об отличии Евангелия от Иоанна от остальных Евангелий. Оно более теологично. Менее исторично.

      – Что