Юг там, где солнце. Виталий Каплан

сейчас, при Государе… На квартальном этом занюханном десятки нераскрытых дел висят, ему проще в архив списать, чем бегать суетиться. Квартальный, блин. Он как раньше участковым, так и… Да и рискованно оно, если и впрямь сатанисты. Отомстить могут. Порчу там наслать, или у самого ребятёнка сведут. Люди говорят, бывали случаи.

      Ну, на полицию я особой надежды и не держал. А делать-то что-то нужно, не сидеть же так. Помаялся я зиму да весну, а потом нашёл завязочку. В общем, дали мне один адресок. Есть, значит, дедушка такой, он умеет видеть. Говорят, он воды в чашку нальёт, пошепчет, поглядит – а потом и скажет, где искать. Врут, наверное, а всё же чем чёрт не шутит. Вот и еду в Грибаково, там скажут, куда дальше. Ему, старичку этому, понятное дело, заплатить придётся, ну, мы с Ленкой насобирали, да и подкалымил я смальца, в мае взял две недели за свой счёт, ездили с мужиками одному начальничку дачу строить. Ну, он прилично заплатил, не обидел. Так что с дедом рассчитаюсь. Был бы вот толк…

      Мужики помолчали. Тактичные, кстати говоря, мужики – не стали ни с утешениями лезть, ни советами кормить. Да и что тут посоветуешь? Ситуация безнадёжная, даже клиническому идиоту ясно. Причём на деле всё ещё хуже, чем по моей легенде. Витя Северский из пятого отдела, чью ситуацию я спроецировал на недалёкого трудягу-радиомонтажника, всё-таки не где-нибудь работает, а у нас – в Управлении. Майор Следственной части. До сих пор волосы дыбом встают, едва вспомню тогдашний аврал. Подключили не только УВД, не только армию – но и с Интерполом связались, несмотря на скрип кое-каких деятелей из министерства внешних сношений, на политику «духовной стены». И всё как в песок ушло. Витя даже по благословению батюшки ездил в Троепольскую лавру, к прозорливому старцу Артемию. Вернулся оттуда непривычно тихим, и никому ни слова. По уши погрузился в работу, высох весь и почернел. Противно, конечно, врать мужикам этим, но что уж тут поделаешь, это наша работа. Ложь, она порой бывает и святая.

      – Ладно, Лёха, выпей, – нарушил молчание Никитич, протягивая мне наполненный до краёв стакан. – Чего уж там, а жидкость, она не помешает. Вот, огурчиком заешь, со своего огорода, не то, что у вас в столичных магазинах, хрен знает откуда. А у нас тут всё чистое, никаких тебе вредных производств, одна только лесопилка.

      – А до Возмездия комбинат был, резину делали, – вставил своё слово Мишаня. – Вонь, знаешь, стояла отвратительная, а зимой снег вообще не поймёшь какой – то ли серый, то ли бурый…

      – Дети болели, – добавил Сёма.

      – В общем, что закрыли, хорошо, – подытожил Никитич. – За то Возмездию спасибо. Жизнь, конечно, Лёха, штука сложная, но порой у нас и толковые вещи делают. Чище стало. Да и деньги, что на комбинат шли, городу пригодились. Обустроили кое-что.

      – Ты, Федя, ерундишь чего-то, – хмыкнул Сёма. – Деньги на комбинат, деньги на комбинат… А что прибыль от комбината тю-тю, про это забыл? Он же, комбинат, какой-никакой, а доход давал. И насчёт обустройства, это ты загнул. Чего обустроили-то? Дороги разбитые, так? Грузовики каждую осень да весну тракторами волочём,