Юг там, где солнце. Виталий Каплан

грядками.

      Софья Ивановна, относительно не старая ещё тётка, выслушала мои грустные обстоятельства, пожевала узкими губами и назвала цену.

      Я, конечно, на ногах удержался, боевой опыт всё же выручил, но очень уж соблазнительно выглядела лавочка у крыльца. Так и тянуло приземлиться. Ну, Ивановна! Это что же, я треть своих отпускных должен угрохать на раскладушку в сарае? Как говорит мой друг Серёга, спасибо, доктор.

      – Не хочешь, не надо, – правильно истолковала моё молчание Ивановна. – Денег нет – на вокзале ночуй. Смотри только, чтобы не обули. У нас могут.

      Нет, торговаться она не собиралась. И это было взаимно.

      Покинув сии гостеприимные пенаты, я побрёл прочь. Куда? А я сам этого не знал. Куда придётся. Ну не на вокзал же.

      Несмотря на вечернее время, жара не ослабевала. Солнцу всё никак не удавалось уплыть за горизонт, и окружающая действительность дрожала перед глазами, растекалась душными волнами густого, слегка пахнущего горьковатым дымком воздуха. Наверное, горят где-то торфяники. В такое лето неудивительно.

      Я сделал ещё одну попытку – столь же неудачную. Нет, на сей раз цена выглядела вполне приемлемо, но возникли разногласия между хозяйкой и хозяином. Чем-то не приглянулся я этому простому, заросшему щетиной дядьке, а может, виной всему наличие молодой дочки, но…

      – Самим жить негде, ещё чего удумала! Перетопчемся уж как-нибудь без евонных копеек, небось не нищие. Гуляй отсюда, парень. Бог подаст, свинья не съест.

      Не понравилось мне это его последнее высказывание, но ладно. Нет у меня благословения обывательские мозги прочищать.

      Я покинул неприветливый переулок и вышел на какую-то старую, мощённую гранитным булыжником площадь.

      На противоположном конце её возвышалась ладная белая церковь с серебристыми (на самом деле это, конечно, оцинкованное железо) куполами. Издали она не казалась особо крупной, хотя, подойдя поближе, я понял, что ошибался. «Храм первоверховных апостолов Петра и Павла», прочёл я на привинченной к стене медной табличке.

      Зайти бы внутрь, да служба давно кончилась. Я взглянул на часы. Так… Оказывается, уже половина девятого. И куда только время испарилось? Совсем обалдеешь в этой июльской духовке.

      Ладно, завтра, может, загляну сюда на всенощную. Ну, и в воскресенье, само собой.

      Можно, наверное, разжалобить сторожей и напроситься на ночлег, но мне почему-то этого не хотелось. Никаких рациональных причин не было, но всё же я побрёл дальше, оставив за спиной площадь.

      Дальше обнаружился пустырь.

      Наверное, когда-то здесь нашкодил пожар. Буйным розовым цветом полыхали заросли иван-чая, местами попадались гнилые, покрытые, точно зелёной шерстью, мхом брёвна, и конечно же, неистребимые крапивные джунгли без конца и края. То и дело встречались груды мусора. Под ногами поблёскивали хищными острыми гранями бутылочные осколки, и будь я босиком, кончилась бы эта прогулка весьма плачевно. Впрочем, даже и в обуви как бы во что не вляпаться.