Вечное пламя. Виктор Бурцев

Дима! – переждав удар грома, крикнул Иван. Чтобы перекрыть дробь капель по брезенту, приходилось орать.

      – Чего это?

      – Зачем мы в воронку забрались? Надо было на холм идти. Оттуда обзор лучше.

      – И вода вниз стекает, – Колобков кивнул.

      – Ага! Прямо к нам! – Иван засмеялся.

      Колобкову эта мысль тоже показалась смешной, и некоторое время они дружно хохотали. Вместе со смехом выходил страх. Напряжение. И даже ночь показалась не такой темной.

      – Ладно! – крикнул Дима. – Пересидим. Глядишь, не утонем!

      Однако Лопухин не ответил. Он напряженно всматривался в темноту.

      – Чего там?

      Иван пожал плечами.

      – Не пойму. Но вроде двигался кто-то.

      Колобков осторожно, чтобы не поскользнуться на мокрой грязи, подобрался ближе. Приподнял край тента стволом автомата.

      – Где?

      Иван молча ткнул пальцем в темноту.

      Оба напряженно замерли.

      – Сейчас, молния…

      Дима не договорил. Над головой зашипело, мир вокруг вспыхнул, а вслед за этим все потонуло в оглушительном раскате грома. Казалось, что молния ударила не где-то далеко в небе, а прямо тут, над воронкой.

      Лопухин с Колобковым скатились вниз, зажимая уши ладонями. Дима провалился на самое дно, в обжигающе холодную воду. Тент просел, вниз полились струи дождя.

      Иван ухватил Колобкова за руку и вытянул наверх. Тот, ни слова не говоря, кинулся к краю воронки. Выставил ствол «ППШ».

      – Там точно кто-то есть! Есть кто-то! – Его била крупная дрожь. – У куста там!

      – Ты форму разглядел?

      – Ни черта я не разглядел. Он стоял там… Я вообще, черт, не понял. Будто бы голый он!

      – Ждем еще молнию?

      – А есть вариант?

      Лопухин показал Диме ракетницу.

      – Прихватил. Красная.

      – Погоди, может, пригодится еще.

      Они уставились в темноту.

      Снова полыхнуло. Но теперь уже дальше, где-то за спиной. В дрожащем свете молнии Иван явственно увидел человеческую фигуру. Грязную, с длинными волосами, спадающими на плечи. Вспышка искажала перспективу, и от этого казалось, что руки у человека неестественно длинные, тянутся едва ли не до земли.

      Последнее, что увидел Иван, – как фигура пошатнулась и вытянула руки вперед.

      Дождь утратил свою силу. Начал сдавать. Колобков и Лопухин сидели на дне воронки, по пояс в воде.

      – Видел?

      Колобков только быстро и часто закивал.

      – Голый. И космы как у бабы.

      – Может, баба?

      Колобков замотал головой:

      – Не баба!

      С просевшего тента звонкой журчащей струйкой лилась в лужу вода.

      Иван осторожно пополз наверх.

      Гроза уходила. Вспышки молний виднелись все реже и реже. Рокот грома доносился издалека, словно бы нехотя.

      – Не видно ни черта, – прошептал Дима.

      – Может, раненый?

      – А чего голый?

      – Тихо!

      Иван прислушался. В темноте чавкало.

      – Ходит… – прошептал Дима. – Ходит…

      Лопухин