Вечное пламя. Виктор Бурцев

у нас людей не хватает! Не хватает людей! Во как! – Шукшин резанул себя ладонью по горлу. – Во как не хватает!

      – Георгий Васильевич… – попытался перебить начальство Лопухин, однако это было не так просто.

      – Каждый час на счету, каждый день! Все бросай, все потом, все успеешь, сейчас другое важно…

      – Георгий Васильевич! – Иван поднял руку и помахал бумажкой. – Я попрощаться пришел.

      – Что?! – Шукшин одновременно схватился за лоб и за сердце. – Что?!

      – Попрощаться. На фронт я…

      – Какой фронт? Какой такой фронт?! Иван! Опомнитесь! Вы ж меня без ножа режете!

      – Ну… – Лопухин развел руки в стороны. – Война же, Георгий Васильевич…

      В кабинете громко затрезвонил телефон.

      – Стой, Лопухин! Стой, никуда не уходи! – Главред ткнул пальцем в Ивана и поднял трубку. – Да! Нет! Ну, откуда у меня люди?! Откуда? Чтоб я их еще посылал… Куда? – Шукшин искоса посмотрел на Ивана. – Ну, не знаю. Раз вы говорите… Я сформирую. Да. Хорошо. Выделю. Из наших резервов. Конечно. Добровольцы. Да. Спасибо… – Он положил трубку на рычажки. – В общем так, Лопухин. – Георгий Васильевич сел в кресло, пригладил остатки волос на обширной лысине. – Поедешь на фронт.

      Иван положил перед начальством листок из военкомата. Тот брезгливо взглянул на бумагу.

      – Военкором поедешь!

      11

      – Ваня! Ваня! Погнали, срочно! – Колобков, молодой парнишка, которому очень подходила его фамилия, кругленький, румяный и весь какой-то озорной, влетел в палатку, где Лопухин, сжав зубы, старательно драил щеки тупой бритвой. Густой слой мыльной пены помогал не сильно. Щетина у Ивана росла жесткая, колючая, сбривалась с трудом и только при хорошей распарке. В полевых условиях бритье превращалось в натуральную пытку.

      – Погоди, – пробормотал Иван. – Погоди, Дима…

      Он с трудом обработал только одну щеку, теперь предстояло заняться второй.

      – Да потом добреешься, тоже мне нашелся щеголь! – возмутился Колобков. – Я тебе дело нашел! Можно сказать, золотое дело!

      Иван тяжело вздохнул.

      – Лучше бы ты нашел мне того, кто бритву может выправить. Ну что там?

      – Танк! – Колобков развел руками и сделал страшные круглые глаза. – Немецкий танк!

      Лопухин хмуро покосился на товарища.

      – Ну и?..

      – Ну и тупица ты, Лопух! – Колобков хлопнул себя по бедрам. – Наши танк приволокли! Взяли! Трофей! Понимаешь?! Сечешь? Товарищ старший политрук!

      – Секу… – Иван зажмурился и одним движением закончил бритье. Щеки обожгло как огнем, и он тут же погрузил лицо в таз с холодной водой.

      Из палатки Лопухин выскочил отфыркиваясь и тряся головой. Колобков был уже за рулем редакционного грузовичка и дернул с места, как только Иван запрыгнул на сиденье.

      – Э! – Лопухин ухватился за борта. – Ты думай, что делаешь! Колобок! От бабушки ушел…

      – Ладно, ладно! – На «колобка» Дима не обижался, привыкнув к этому прозвищу еще в детстве. – Зато будем на месте самыми первыми! Представляешь?! Танк!

      – А где это? –