Король Генрих IV. Уильям Шекспир

об ускореньи, государь,

      Был обсуждаем горячо, расходов

      Утверждены различные статьи,

      Как вдруг, уж поздней ночью, из Валлиса

      С недобрыми гонец вестями прибыл.

      Вот худшая: отважный Мортимер,

      Ведя на бой мужей из Герфордшейра

      С неистовым Глендовером сражаться,

      Попался в руки грубые валлийца.

      До тысячи изрублено солдат,

      И трупы их столь скотски поруганью

      Со стороны валлийских жен подверглись,

      Увечьям столь бесстыдным, что нельзя

      О том поведать слово, не краснея.

      Король Генрих.

      И кажется, что весть об этой битве

      Заботы о Святой земле прервала?

      Вестморлэнд.

      Да, добрый государь, в связи с другими.

      Еще тревожней весть и злополучней

      К нам с севера пришла и так гласит:

      Сошлися в день Воздвиженья креста

      Под Гольмедоном младший Гарри Перси,

      Блестящий Готспур, с доблестным шотландцем,

      Прославленным и храбрым Арчибальдом,

      И завязался тяжкий бой кровавый.

      Об этом заключают по пальбе

      Орудий их и признакам другим.

      Гонец же сам, принесший нам известье,

      Вскочил в разгар сраженья на коня

      И ничего не знает об исходе.

      Король Генрих.

      Вот дорогой и деятельный друг,

      Сэр Вальтер Блент. Он только что с коня

      На землю спрыгнул и еще покрыт

      Весь брызгами разнообразных почв

      Меж Гольмедоном и жилищем нашим.

      Отрадна весть его: разбит граф Дуглас.

      Он видел на равнине гольмедонской

      Рядами легших в собственной крови

      Шотландцев храбрых десять тысяч, двадцать

      Двух рыцарей. А в плен Готспуром взяты

      Мордэк, граф Файфский, старший сын Дугласа{4},

      Разбитого им тут же, также графы

      Атоль и Муррей, Ангус и Ментейт.

      Ужели не почетная добыча,

      Не славная награда? Что, кузен?

      Вестморлэнд.

      Да, принц бы мог такой победой хвастать.

      Король Генрих.

      Вот ты меня поверг в печаль, а вместе

      И согрешить заставил тем, что к лорду

      Нортомберлэнду зависть возбудил, –

      К отцу такого доблестного сына,

      Чье имя на устах всегда у славы,

      Кто, возносясь, как ствол стройнейший в роще,

      Стал баловнем и гордостью судьбы.

      Меж тем как я, свидетель славы чуждой,

      Взираю, как бесславье и распутство

      Чело пятнают Гарри моего.

      О, еслиб верить, что, скитаясь ночью,

      Еще в пеленках фея подменила

      Малюток наших{5}, моему названье

      Дав Перси, а его – Плантагенета.

      Тогда-бы мне его достался Гарри,

      А мой – ему. Но прочь такие мысли.

      Что скажете, кузен, вы о подобном

      Высокомерьи Готспура? Всех пленных,

      Им взятых в битве, хочет

4Мордэк, граф Файфский, старший сын Дугласа…

Граф Файфский не был, как ошибочно полагает Шекспир, сыном Дугласа; он сын герцога Альбани, шотландского регента. Ошибка произошла от опечатки в хронике Голиншеда, где выпущена запятая после слова «Governor» (регент).

5О если б верит, что, скитаясь ночью,Еще в пеленках фея подменилаМалюток наших.

В «Сне в Летнюю ночь» (II, 1) тоже говорится о том, что феи и эльфы по ночам крадут или подменивают младенцев.