Последняя принцесса Индии. Мишель Моран

кукол, деревянную лошадку и вырезанного из чурбачка медведя. Я взяла куклу с длинными черными волосами и посадила ее себе на колени. Я вспоминала, как в прошлом говорила вместо куклы и делала вид, будто она расхаживает по комнате, но сейчас это было бы глупо. Мне уже исполнилось двенадцать лет.

      Я сидела за столом и размышляла о других девочках моего возраста. Те, кто, как и я, стали женщинами, готовились покинуть дом, наблюдали за тем, как складывают их приданое в сундуки, а затем прощались со своими семьями. В этом отношении я была счастливее их. Мне не придется прощаться с отцом, чтобы в следующий раз, скорее всего, увидеть его на погребальном костре. Я могу жить в родительском доме, видеть, как растет Ануджа, спать в своей постели и есть приготовленную Авани чечевицу до тех пор, пока не пройду состязания у рани. Возможно, впереди у меня еще много лет спокойной жизни. А потом, если меня постигнет удача и я стану дургаваси, мне уже никогда не выйти замуж и не иметь детей. С этого времени моя жизнь будет принадлежать рани.

      – Что ты делаешь? – спросила Ануджа, входя в мою комнату.

      Ей уже исполнилось три годика. Девочку переполняли вопросы, как накрытый крышкой котелок на огне переполняет пар.

      – Думаю.

      Ануджа залезла ко мне на колени.

      – Можно я буду думать вместе с тобой?

      Она унаследовала от мамы не только тонкие черты лица, но и изящество ее фигуры. Сестру всегда интересовало, почему бабушка на нее кричит и почему умирает птенец за окном. Гамлет говорил, что в падении воробья видна воля Провидения. Но как можно объяснить сестре это?

      – Да.

      Ануджа немного помолчала. Затем любопытство взяло свое.

      – Почему ты не тренируешься с Шиваджи?

      – Он сегодня решил передохнуть, – выкрутилась я. – Он сказал: «Ступай и скажи Анудже, что сегодня Сита научит ее держать саблю».

      – Не хочу саблю, – отрицательно замотала головкой сестренка. – Хочу поиграть с Моли.

      Так звали ее игрушечную кошку. Бабка запрещала держать в доме настоящую кошку.

      – Но мы играли с Моли вчера.

      Ануджа приникла головкой к моей груди.

      – Тогда почитай мне сказку.

      Я зажмурилась, представив себе, что моя собеседница способна понять, как трудно упражняться в боевых искусствах, ожидая дня, который, возможно, вообще никогда не настанет. Наверняка есть сотни женщин, которые упорно готовятся, чтобы оказаться в Джханси, столичном городе, где живут махараджа Гангадар Рао и его рани. Но в своей деревне я одна такая.

      Когда Ануджа прижалась ко мне своей головкой с мягкими волосиками, мне ужасно захотелось, чтобы сестренка поскорее выросла и смогла понять, что для меня значат мои тренировки. Я потерла лодыжку, которая болела после вчерашних упражнений.

      – Сказка… Как насчет «Павлина и черепахи»?

      Ануджа согласно кивнула, и я начала.

* * *

      Конечно, в Барва-Сагаре не осталось ни одной семьи, которая бы не знала о ссоре между папой и бабкой,