Последняя принцесса Индии. Мишель Моран

развернула ткань и взяла в руки книгу.

      – Дневник! – воскликнула она.

      Я отрицательно покачала головой.

      – Полистай.

      После того как Ануджа прочитала несколько строк, ее глаза наполнились слезами и покраснели. На этих страницах было записано все, что я помнила о маме. Там были хорошие и плохие воспоминания, записи о том, как мы сидели в тихом месте, а мама пела раги в честь Шивы.

      – Спасибо, Сита! Спасибо! – Ануджа обняла меня так крепко, как только могла. – Но почему? Сегодня же твой день рождения!

      – Мама-джи гордилась бы тобой. Мне хочется, чтобы ты побольше о ней узнала.

      – Когда ты пройдешь все испытания, – вдруг произнесла Ануджа, – ты будешь приезжать ко мне в гости?

      – Конечно, буду. Мы никогда надолго не расстанемся.

      «Если вообще когда-либо будут эти самые испытания», – пронеслось в моей голове.

      – Обещаешь?

      Сестра смотрела на меня мамиными глазами.

      – Да. А теперь пришло время пуджи.

      Я провела ее в комнату для совершения пуджи и позвонила в колокольчик, чтобы боги узнали о нашем приходе. Затем мы опустились на колени перед ликами Дурги и Ганеши. Я произносила мантру в честь Дурги. Мы дотрагивались до ступней богов правой рукой, а затем кончиками пальцев касались наших лбов. Наконец я подожгла две палочки благовоний и помолилась о том, чтобы день прошел гладко и, как обычно, чтобы час состязания настал побыстрее.

      Спустя несколько дней, когда я упражнялась в стрельбе из лука, боги вняли моим молитвам. Шиваджи принес в наш дом поразительную новость.

      – Рани отправила на покой одну из дургаваси, – сообщил он. – Состязания назначены через двенадцать месяцев.

      – Тогда мне уже исполнится семнадцать. Даже лгать не придется.

      Шиваджи хотел что-то мне сказать, когда раздался крик Ануджи:

      – Сита!

      Сестра, запыхавшись, подбежала к нам.

      – Там, на земле, птица с перебитым крылом!

      Мы пошли туда, куда показала Ануджа. Маленькая бюльбюль с черным оперением и ярко-красными щечками прижимала поврежденное крыло к своему крошечному тельцу. Ануджа нагнулась и взяла птичку.

      – Можно ее вылечить? Кто-нибудь знает, как ей помочь?

      На лице Шиваджи отразились противоречивые чувства. Конечно, он хотел ей помочь, но сейчас надо было начинать занятие со мной.

      – Думаю, мой младший сын сможет помочь. У него дар целителя. Иногда он ходит к лекарю животных и помогает ему.

      Пока Шиваджи ходил за сыном, я принесла дупатту и повязала голову этим легким шарфиком, который носят наши женщины.

      – Помните Ишана? – вместо того чтобы представить сына, спросил Шиваджи.

      Паренек застенчиво улыбнулся. Я слышала, что недавно он отпраздновал свое четырнадцатилетие, но для своего возраста Ишан был каким-то очень уж худым и низкорослым. Самый младший и самый щуплый из трех братьев. Поклонившись, Ишан коснулся ног моего отца правой рукой, затем – третьего глаза и места на груди, под которым билось сердце. Таково обычное приветствие в Индии,