Последняя принцесса Индии. Мишель Моран

[34], я подумала, что мерин будет украшен цветами и попоной из атласной ткани. Его единственным предназначением в жизни было благополучно довести жениха по улицам деревни к дому его невесты. Все кони, которых мне прежде довелось повидать в жизни, ходили под украшенными драгоценными камнями седлами, и на сбруе у них позвякивали серебряные колокольчики. Когда на следующее утро Шиваджи привел к нам во двор мерина без каких-либо украшений, то, как ни стыдно это признать, первой моей мыслью было: он голый. А потом я подумала: «Какой же он громадный!»

      Сказать, что мне было не по себе, все равно что сказать, будто мышь ощутила легкое беспокойство, когда перед ее норкой появился кот. Я никогда прежде не видела лошадей с близкого расстояния и, разумеется, не прикасалась к ним.

      Шиваджи взмахом руки подозвал меня к себе.

      – Сита! Это Радж. Радж! Познакомься с Ситой.

      Я ничего не слышала. Кровь стучала у меня в ушах. Я вся словно онемела, не могла заставить себя потянуться и погладить животное так, как делал Шиваджи. Я боялась, что мерин что-нибудь откусит у меня.

      – Это лошадь, а не дикий зверь, – сказал сосед. – Подойди.

      Взяв мою руку, он поднес ее к продолговатой морде животного. Отец ранее строго-настрого приказал мне во всем слушаться Шиваджи, каким бы пугающим ни казалось то, что сосед заставит меня делать.

      «Животные чувствуют твой страх», – предупредил меня папа, а затем, откинувшись на подушки, прикрыл глаза.

      Я не хотела его разочаровывать, особенно сейчас, когда он болеет.

      Я погладила белые волосы коня на его морде.

      – Ему понравилось, – удивившись, сообщила я Шиваджи.

      – Видишь? Нечего бояться. Все невесты в Индии на таких катаются. Даже Анудже любопытно.

      Я повернула голову. И впрямь, Ануджа уже спешила познакомиться с неизвестным ей животным, появившимся в нашем дворе. Сестра, судя по всему, сбежала от Авани. Ее вьющиеся волосы, спутавшись, висели расплетенными. Она семенила босиком по утоптанной земле, хотя девочке полагалось ходить в джути.

      – Это лошадь, – сообщил Шиваджи моей сестре. – Если хочешь, можешь подойди поближе.

      Глаза сестренки округлились. Я была благодарна за любую отсрочку, лишь бы не залазить на это животное.

      Шиваджи поднял сестру на руки и поднес к Раджу. Мерин втянул ноздрями воздух и фыркнул.

      – Ты ему понравилась, – сказал Шиваджи. – Лошади фыркают только тогда, когда маленькие девочки им нравятся.

      Ануджа рассмеялась. Она потянулась и погладила мерина по морде.

      – Его мех щекочет.

      – Не мех, а волосы. Мне кажется, он хочет, чтобы ты села на него верхом.

      Шиваджи посадил Ануджу в седло и придерживал ее. Сестренка хихикала. Я почувствовала стыд – всего несколько секунд назад я боялась сделать то, что сейчас делала сестра.

      – Вы представляете, что скажут соседи, если она свернет себе шею? Какая семья позволит девочке садиться на лошадь?

      Заслышав бабкин голос, мы трое дружно обернулись. Она спешила по двору, тоже босая, без джути на ногах.

      Шиваджи снял Ануджу с мерина и опустил на землю.

      – Убирайся