Сёгун. Джеймс Клавелл

спокойно потыкал в оголенное кипятком мясо на ноге палочкой, как делают, когда хотят убедиться, готова ли вареная рыба.

      – Он скоро придет в себя. Удивительно, какой он живучий. Я не думаю, что они устроены так же, как и мы. Очень интересно, да? – спросил Дзукимото.

      – Нет, – отрезал Оми, ненавидя его.

      Дзукимото постоянно был настороже, и его вкрадчивость вернулась.

      – Я ничего такого не имел в виду, Оми-сан, – заметил он с глубоким поклоном. – Вовсе ничего.

      – Конечно. Господин Ябу доволен, что вы так хорошо все устроили. Необходимо большое искусство, чтобы огонь не слишком разгорался, но и не затухал.

      – Вы слишком добры, Оми-сан.

      – Вы занимались этим раньше?

      – Не совсем этим. Но господин Ябу удостоил меня доверием. Я только пытаюсь порадовать его.

      – Он хочет знать, сколько еще протянет этот человек.

      – Не доживет до рассвета. При большой осторожности с моей стороны.

      Оми задумчиво осмотрел котел. Потом поднялся на берег к площади. Все самураи встали и поклонились.

      – Здесь все успокоилось, Оми-сан, – сообщил один из них со смехом, ткнув большим пальцем в сторону люка. – Сначала они переговаривались, голоса были сердитые, и несколько раз слышались звуки ударов. Двое, а может и больше, плакали, как испуганные дети. Но после этого давно уже тихо.

      Оми прислушался. Он мог слышать глухой плеск воды и отдаленное бормотание. Случайный стон.

      – А Масидзиро? – спросил он о самурае, который, выполняя его приказ, остался внизу.

      – Мы не знаем, Оми-сан. Он не отзывается. Возможно, умер.

      «Как мог Масидзиро оказаться таким беспомощным? – подумал Оми. – Поддаться беззащитным людям, большинство которых больны! Позор! Лучше бы он умер».

      – Завтра не давайте ни воды, ни пищи. В полдень поднимите трупы, понятно? И я хочу, чтобы привели их главаря. Одного.

      – Да, Оми-сан.

      Оми вернулся к огню и дождался, когда варвар откроет глаза. После этого он направился в сад и доложил, что, по словам Дзукимото, пытка еще мучительней на ветру.

      – Ты посмотрел в глаза варвара?

      – Да, Ябу-сама.

      Оми встал на колени позади даймё в десяти шагах. Ябу оставался неподвижным. Лунный свет затушевал его кимоно и высветил рукоятку меча, похожую на фаллос.

      – Что, что ты увидел?

      – Безумие. Сущность безумия, я никогда не видел таких глаз. И беспредельный ужас.

      Мягко упали еще три лепестка.

      – Сложи о нем стихи.

      Оми пытался заставить свой мозг работать. Потом, желая быть точным, продекламировал:

      Его глаза

      У края преисподней —

      Вся боль

      Заговорила в них.

      Крики неслись вверх, они стали слабее, но расстояние, казалось, делало их пронзительнее.

      Ябу произнес нараспев:

      Если вы позволите

      Их холоду достичь

      Больших глубин,

      То