Сёгун. Джеймс Клавелл

его морщилась на ветру, как под пыткой, поводила плечами, чтобы облегчить боль в суставах – сегодня вечером они разболелись. «Это морской бриз с запада, – подумала она. – И все-таки здесь лучше, чем в Эдо. Там слишком болотистая местность и слишком много москитов».

      Ей были видны мягкие очертания фигуры Ябу в саду. Втайне она ненавидела его и желала ему смерти. Если бы Ябу умер, Мидзуно, ее муж, стал бы главой клана и даймё Идзу. Это было бы очень хорошо. Остальные братья, их жены и дети раболепствовали бы перед ней, и, конечно, Мидзуно-сан сделал бы Оми своим наследником после смерти Ябу.

      Боль в шее заставила ее пошевелиться.

      – Я позову Кику-сан, – сказал Оми, имея в виду куртизанку, которая терпеливо дожидалась Ябу в соседней комнате, вместе с мальчиком. – Она очень умелая.

      – Я в порядке, только немного устала. Ну хорошо. Она может сделать мне массаж.

      Оми вошел в соседнюю комнату. Постель – два тюфяка-футона, нижний и верхний, – лежала на циновках татами. Кику поклонилась, попыталась улыбнуться и пробормотала, что польщена предложением показать свое скромное искусство на самой заслуженной матери семейства. Она была бледнее обычного, и Оми видел, что вопли действовали и на нее тоже. Мальчик пытался не показывать страха.

      Когда послышались первые крики, Оми пришлось приложить огромные усилия, чтобы убедить ее остаться.

      – О, Оми-сан, я не могу вынести – это ужасно. Извините, пожалуйста, позвольте мне уйти. Я пыталась заткнуть уши, но не помогло. Бедный человек – это ужасно.

      – Пожалуйста, Кику-сан, пожалуйста, потерпите. Так приказал Ябу-сама, понимаете? Ничего нельзя сделать. Это скоро кончится.

      – Это слишком, Оми-сан. Я не могу этого вынести.

      По сохранившемуся обычаю деньги ничего не значили, если девушка или ее хозяйка хотели отказать клиенту, кто бы он ни был. Кику была куртизанкой первого класса, самой известной в Идзу. Оми сознавал, что она не может соперничать с куртизанками, даже второго класса, из Эдо, Осаки или Киото, но здесь она была на высоте, законно гордилась собой и считала себя исключительным существом. И хотя Оми согласился уплатить ее хозяйке, мама-сан Гёко, в пять раз больше обычной цены, он все еще не был уверен, что Кику останется.

      Теперь он смотрел, как ее проворные пальцы бегают по шее его матери. Кику была красива, миниатюрная, с прозрачной кожей, такая нежная. Обычно в ней ключом била жизнь, в ней была своя изюминка. «Но как может такая игрушка сохранять веселость под гнетом стенаний?» – спросил он себя. Ему радостно было следить за ней, радостно представлять ее тело и ее тепло…

      Внезапно вопли прекратились.

      Оми слушал с полуоткрытым ртом, напряженно ловя малейший шум, он ждал. Он заметил, что пальцы Кику остановились, его мать перестала жаловаться, старательно прислушиваясь. Он взглянул через решетку на Ябу. Даймё оставался недвижим, как статуя.

      – Оми-сан! – позвал наконец Ябу.

      Оми встал, вышел на веранду из полированного дерева