Свидетельница. Алина Знаменская

достал из парты пакет и положил его передо мной. Вид у мальчика был хмурый и обиженный.

      – Я это не надену.

      – Что это?

      В пакете лежали новые серые брюки с биркой. Я слышала, что в субботу интернатским выдавали одежду. Брюки как брюки.

      – Мне таких не надо, – запыхтел Скворцов.

      – Почему?

      – Они велики. И вообще, такие никто не носит.

      – Зато это бесплатно, – напомнила я. – Ты подходил к завхозу, чтобы обменять?

      – Она сказала, что других нет.

      – И ты принес мне…

      Скворцов замолчал, я тоже. У меня внутри закипел протест. Анжела советует перед тем, как что-то сказать детям, в уме досчитать до десяти. Или выпить стакан воды. Я начала считать.

      – Если бы я умела шить, Паша, я бы ушила их для тебя. Но я не умею.

      Скворцов пожал плечами. Его мало волновали мои проблемы. Он требовал свое.

      – Я такое не надену, – повторил он. – Всем дали нормальные, а мне какие-то уродские.

      – Тогда отдай своей маме, и пусть она ушьет их для тебя. – Я понимаю, что использую запрещенный прием. Рядом со своими учениками я не чувствую себя взрослой и обижаюсь, как на равных. Ну в конце концов, почему он требует с меня, а не требует с матери? Это ее обязанность!

      Возникла небольшая заминка, но Скворцов нашел оправдание:

      – У нас нет швейной машинки.

      – И что же ты предлагаешь? – недоумевала я.

      – Я не знаю. Заберите. Мне не надо. – Он упрямо гнул свою линию.

      – Мне – тоже! – возмутилась я.

      Я знаю одно – с этими детьми нельзя раскисать. Нельзя показывать слабость, нельзя им потакать. Нужно тоже гнуть свою линию.

      – Ты пойми, Паша, я – учительница. Я отвечаю за то, чтобы ты умел читать и писать. А также чтобы ты научился считать. Это тебе пригодится в жизни.

      Мне хотелось сказать: «А одеждой должна заниматься твоя мама. Но твоя мама пьет. И я ее ни разу не видела. Она не была ни на одном родительском собрании. Она не хочет даже прийти и поинтересоваться, как учится ее сын-второклассник, что он ест и кто его товарищи…»

      На слове «товарищи» я как раз дошла до десяти.

      – А за одежду отвечает ваша воспитательница, – закончила я вслух.

      Скворцов молча подошел к моему столу, стащил с него пакет со штанами и возвратился за парту. Он не смотрел на меня. Наверное, он меня в эту минуту ненавидел. Меня, а не свою непутевую мать.

      – Ты читал дома?

      Скворцов пожал плечами.

      – Доставай книжку и читай вслух, – приказала я.

      Я сидела, подперев голову кулаком, и слушала отрывок из «Детства Темы» в исполнении Скворцова. Читал он сносно.

      Чувства мои менялись, как в калейдоскопе. Неплохой ведь мальчик… Неглупый, по-мужски упрямый. Наверняка рано начал ходить, говорить, все без проблем. Только его маме это все равно. Почему у таких бесшабашных мамаш рождаются умные, здоровые дети? Занимайся с ним, уделяй достаточно внимания, и он может быть отличником.

      А между тем, как сказала черепаха Тортилла маленькому Буратино: «За твою жизнь я не дам и ломаного гроша…»

      После