Свидетельница. Алина Знаменская

позвонила Игорю и сразу уловила в его интонации недовольство.

      – Игорек, приедешь за мной? – попросила я. – Так не хочется тащиться на автобусе.

      Игорь ответил, что недавно забрал Иришку от соседки и они готовят ужин.

      – Я отвезу, – вклинился папа, и я сыграла отбой. Чувство вины перед мужем и дочкой точило меня весь вечер.

      – Я соскучилась, – прошептала я в трубку, откуда донеслось ворчливое: «Не подлизывайся».

      – Ничего не выйдет, – объявила Кира после переговоров с Эллой. – Нейрохирург и дядя – лучшие друзья.

      Папа присвистнул. Мы поняли, что Женя влип.

      Когда я вернулась домой, Иришка уже спала, а Игорь сидел за своим монитором.

      – Есть хочется, – громким шепотом возвестила я, но в ответ услышала лишь неопределенное «м-м-м».

      Иногда я могу разреветься на ровном месте, без подготовки. Стоя в темной прихожей нашей квартиры, я некстати вспомнила, как в первые месяцы моей беременности Игорь носил меня по квартире на руках. Подхватит и носит, как куклу. Я хотела, чтобы именно сейчас, сию минуту у него возникла такая идея. Чтобы он помог мне освободиться от сапог и дубленки, разогрел ужин и кормил меня с ложечки.

      Я опустилась на стульчик для переобувания и беззвучно заплакала. Жизнь казалась мне бесцветной и безвкусной. Люди – злыми и эгоистичными. А сама я – никому не нужной.

      – Ты чего?

      Голова моего мужа вынырнула из синей полутьмы комнаты. Стекла очков вопросительно поблескивали.

      Я начала свое повествование с истерики Карины и закончила походом в КПЗ. Вывалила на мужа весь свой понедельник. Он сидел на полу, обняв мои колени. Я замирала от его красоты. В полумраке прихожей он казался особенно красивым – темные жесткие волосы, темные глаза, четкая тонкая рамка очков.

      Он как будто выполнен в графике, тогда как я – размытая акварель.

      – Нужно учиться отстраняться, – сказал Игорь. – Нельзя все пропускать через себя, это ненормально.

      – Я сегодня видела дочь ровно пятнадцать минут, – вдруг поняла я.

      – А меня?

      Я запустила пальцы в его жесткие волосы.

      – Игорь, давай я уволюсь, – затянула свою песню.

      – Тогда мне придется искать другую работу, – подхватил муж. Каждый из нас знал, что скажет другой. – А мне моя работа нравится, она мне интересна. К тому же начальник скоро уходит на пенсию, и, возможно… Потерпи немножко?

      – Что у нас на ужин?

      – Жареная картошка.

      Игорь умеет жарить картошку так, что она получается одна к одной. С аппетитной хрустящей корочкой.

      – Горин зовет меня в свой магазин, – вспомнила я.

      – Вот еще не хватало! Будешь там как в витрине, среди его шуб. Мужики начнут пялиться. Нет уж.

      – Не хочешь, чтобы на меня смотрели? Боишься – уведут?

      – Еще чего…

      Он пристально посмотрел на меня, подхватил на руки и потащил в комнату. Он никогда не мог спокойно смотреть на мой заплаканный рот. Мы целовались в дверях, целовались на заваленном игрушками диване, мы так и не успели разобрать