Свидетельница. Алина Знаменская

Светлана Николаевна! В субботу была уборка, потом б-баня. На ужин давали п-п-печенье. Вечером смотрели с-с-сериал, а Кузьмичева из восьмого класса подралась с Г-г-гусевой. А вы уже знаете, что Гусева б-бе-беременна?

      Я еще раз тщетно попыталась отцепить от себя Карину и ответить на приветствия остальных детей. Мальчики старались привлечь мое внимание потасовками между собой, новыми трюками и всякими глупостями. А девочки стремились до меня дотронуться, а если повезет – занять место Карины. Но это было нелегко. Грошева смотрела мне в глаза нежным, преданным взглядом, а сама потихоньку отодвигала конкуренток свободной рукой и даже ногой. Но дети теснили ее. Я же всегда стараюсь уделить внимание каждому – до того, как прозвенит звонок.

      Я провела по стриженой голове Вовы Ширяева, другой рукой обняла Таню Репину, попутно задала вопросы:

      – Катя, ты читала? Проверим сегодня. Коля, покажи руки. Молодец, сделал, что я просила. Что, Юлечка, ты мне хочешь показать?

      Они все еще толпились возле меня, потихоньку толкаясь и щипая друг друга, когда Юля Зуйко, приходящая, домашняя девочка, достала из своего портфеля и торжественно понесла мне свое достижение – собственноручно связанный шарф.

      – Сама связала? – изумленно ахнула я. Мне действительно в диковинку такое. Сама я ни вязать, ни шить не умею.

      Интернатские девочки ревниво затихли. Карина все еще держала меня за талию.

      – Бабушка только показала. Это легко. – Юлино личико дружелюбно и доверчиво. У нее карие глаза, что роднит ее для меня с моей Иришкой. Мне очень симпатична Юля. – Тут нетрудно. Лицевая, изнаночная, лицевая, изнаночная.

      – Молодец! – похвалила я. – У меня никогда не хватало усидчивости самой связать что-нибудь.

      – Я вам к Восьмому марта обязательно свяжу такой же! – заявила Юля, и я ничего не успела ответить.

      – Врешь ты все! – крикнула Карина, и лицо ее стало красным, веснушки потемнели. – Это твоя б-б-бабушка вязала, а не ты!

      – Нет, я! – попыталась защититься Юля. – Я показать могу!

      Карина оторвалась от меня, схватила шарф и швырнула в Юлю.

      – Бешеная! – возмущенно воскликнула Юля, поднимая шарф.

      Образумить Грошеву мне не удалось, она уже не видела меня. Она вцепилась в Юлю как клещ. В глазах – ярость, даже ненависть.

      Юля завизжала. Ширяев и Скворцов бросились к дерущимся, но они мне только мешали. Я прыгала вокруг детей и кудахтала, как клушка.

      – Карина! – крикнула я. – Прекрати сейчас же!

      – Мама! – отчаянно завопила Юля, закрывая расцарапанное лицо.

      Мальчикам удалось схватить Карину и даже оттащить ее от жертвы, но и им досталось. Грошева вертелась волчком, при этом шустро орудовала кулаками и локтями. Она била куда попало. В такие минуты мне кажется, что маленькая Грошева обладает силой взрослого мужчины. Но это всего лишь поведение затравленного зверька. Она кусает, царапает и пинает одновременно.

      – Девочки, зовите медсестру, – приказала я, и Таня Репина сорвалась с места. За ней устремилась Катя.

      – Ширяев! Скворцов! – выкрикнула