Скрюченный домишко. Агата Кристи

театриках и воскресных клубах. Мне думается, ей помешало отсутствие необходимости зарабатывать себе на жизнь. Она имеет возможность проявлять разборчивость, переходить с места на место, порой она финансирует спектакли, в которых ее привлекает определенная роль, как правило, самая неподходящая. В результате она очутилась скорее в любительском, чем в профессиональном классе. Не думайте, она играет превосходно, особенно в комедиях, но директора не очень ее жалуют – по их мнению, слишком независима, да и склонна к интригам. Любит раздуть ссору, подлить масла в огонь. Не знаю уж, насколько тут много правды, но, во всяком случае, среди своих коллег-актеров она не пользуется большой симпатией.

      Из гостиной вышла София:

      – Мама вас ждет, инспектор.

      Я последовал за Тавернером в большую гостиную. И не сразу узнал женщину, сидевшую на парчовом диванчике. Золотисто-каштановые волосы башней вздымались вверх в стиле эпохи Эдуарда, элегантного покроя темно-серый костюм, бледно-сиреневая в узкую складочку блузка, застегнутая на горле небольшой камеей. Только сейчас я заметил очарование вздернутого носика. Она слегка напомнила мне Атену Сайлер, и невозможно было поверить, что это то же самое бурное существо в персиковом неглиже.

      – Инспектор Тавернер? – произнесла она. – Входите и, прошу вас, садитесь. Вы курите? Какое ужасное событие. Я пока никак не могу с ним свыкнуться.

      Голос звучал тихо, ровно – голос человека, решившего во что бы то ни стало держать себя в руках.

      – Скажите, пожалуйста, могу я чем-нибудь помочь?

      – Спасибо, миссис Леонидис. Где вы находились во время случившейся трагедии?

      – Я, должно быть, как раз ехала сюда из Лондона. Днем я завтракала с приятельницей в «Иве». Затем мы поехали на показ мод. Выпили с друзьями в Беркли, и я отправилась домой. Тут я застала страшную суматоху. Как оказалось, у моего свекра случился припадок, и он… умер. – Голос слегка дрогнул.

      – Вы были привязаны к вашему свекру?

      – Я его просто обо… – Голос зазвучал громче и пронзительнее. София чуть поправила уголок картины Дега. Голос Магды на несколько тонов упал. – Я очень любила его, – ответила она просто. – Мы все его любили. Он был так… добр к нам.

      – Как вы ладили с миссис Леонидис?

      – Мы редко виделись с Брендой.

      – Отчего?

      – Ну, у нас мало общего. Бедняжка Бренда. Ей, вероятно, иногда приходилось нелегко.

      София опять коснулась Дега.

      – Да? В каком отношении?

      – Ну, не знаю. – Магда с грустной улыбкой покачала головой.

      – Была ли миссис Леонидис счастлива с мужем?

      – О да, я думаю, да.

      – Ссоры бывали?

      Опять улыбка и покачивание головой.

      – Право, не знаю, инспектор. Их часть дома полностью отделена от нашей.

      – Она была очень дружна с мистером Лоуренсом Брауном, не так ли?

      Магда Леонидис приняла холодный вид. Широко раскрытые глаза ее с упреком уставились на Тавернера.

      – Я не думаю, – проговорила она с достоинством, – что вы