Скрюченный домишко. Агата Кристи

году.

      – Хорошо, мистер Леонидис, а имеете ли вы представление о том, каковы завещательные распоряжения вашего отца?

      – Совершенно четкое представление. Отец сделал новое завещание в тысяча девятьсот сорок шестом году. Скрытность не была ему свойственна. У него было обостренное чувство семьи. Он собрал семейный совет, на котором также присутствовал его нотариус, по просьбе отца объявивший условия завещания. Вам, вероятно, они известны. А если нет, мистер Гейтскил вас, без сомнения, с ними ознакомит. Приблизительно так: сумма в сто тысяч, не подлежащая налогу, отходила моей мачехе, в дополнение к весьма щедрой сумме в соответствии с брачным договором. Остальное поделено на три части: одна мне, одна брату, третья – под опекой – троим внукам. Состояние огромное, но и налог на наследство, разумеется, будет велик.

      – Завещано ли что-нибудь слугам или на благотворительные цели?

      – Ничего не завещано. Жалованье прислуге увеличивалось ежегодно, пока они оставались в его услужении.

      – А вы… извините мой вопрос… вы сами не нуждаетесь в наличных деньгах, мистер Леонидис?

      – Подоходный налог, как вы знаете, инспектор, весьма внушителен, но моего дохода вполне хватает на наши с женой нужды. Более того, отец часто делал нам всем очень щедрые подарки, и, возникни какая-нибудь экстренная необходимость, он немедленно пришел бы на помощь. Заверяю вас, инспектор, – заключил он холодным тоном, отчеканивая слова, – у меня не было финансовой причины желать смерти моему отцу.

      – Очень сожалею, мистер Леонидис, что я своими расспросами подал вам мысль, что подозреваю вас в чем-то подобном. Нам приходится докапываться до мельчайших деталей. А теперь, боюсь, мне придется задать вам еще кое-какие щекотливые вопросы. Они относятся к взаимоотношениям между вашим отцом и его женой. Были ли их отношения благополучными?

      – Насколько мне известно, да.

      – Никаких ссор?

      – Думаю, нет.

      – Была ведь большая разница в возрасте?

      – Да.

      – А вы – извините меня, – вы с одобрением отнеслись к женитьбе вашего отца?

      – Моего одобрения никто не спрашивал.

      – Это не ответ, мистер Леонидис.

      – Ну, раз вы настаиваете – я считал брак… неблагоразумным.

      – Высказали ли вы свои возражения?

      – Я узнал о женитьбе как о свершившемся факте.

      – Наверное, это для вас был удар?

      Филип не ответил.

      – У вас не возникло обиды?

      – Отец волен был поступать, как ему вздумается.

      – Можно ли считать ваши отношения с миссис Леонидис дружелюбными?

      – Вполне.

      – Вы дружите с ней?

      – Мы очень редко встречаемся.

      Старший инспектор переменил тему:

      – Можете ли вы мне что-нибудь рассказать о мистере Лоуренсе Брауне?

      – Боюсь, что нет. Его нанимал мой отец.

      – Да, но чтобы учить ваших детей, мистер Леонидис.

      – Резонно. Сын мой перенес детский паралич, к счастью,