Иго любви. Анастасия Вербицкая

себе не знаешь! – небрежно смеется Садовников.

      Опять кто-то ржет сзади. Репина придвигается внезапно.

      – Театр любишь? – срывается у нее быстро, шепотом.

      – Люблю, – так же тихо и страстно звучит ответ.

      Узкая рука Репиной в кольцах ложится на плечо девушки.

      – Грамоте знаешь?

      – Знаю, сударыня…

      – Завтра, в десять утра, будь у меня.

      Надежда благоговейно целует узкую ручку.

      Задумчиво идет Репина в свою уборную. А Надежда застенчиво опускает голову и скрывается во мраке кулис. Сзади она слышит смех рабочих.

      – Ишь, ты! Голыми руками ее теперь не достанешь!

      – Сам Павел Степанович… Куда уж нам, мужикам?

      – Уж верно, что еж… колючая… ха!.. ха!..

      – В барыни метит…

      У лестницы ее уже ждет Садовников. Он все еще в гриме и в пудреном парике. Весело смеются красивые глаза.

      – А ко мне когда придешь, Наденька?

      Он цепко хватает ее руку, хочет привлечь к груди.

      – Не троньте, сударь! Стыдно…

      – Чего стыдно, деточка?.. Ты мне нравишься…

      Сердце ее так и заколотилось под его дерзкой рукой.

      – Пустите… пустите… О, Господи!.. За что такой срам?

      Она вырвалась. Бежит вниз.

      Он смотрит ей вслед, тяжело дыша.

      И никто из этих четырех лиц, случайно встретившихся в полумраке кулис, не сознает, что сама судьба в этот вечер скрестила их пути.

      Всенощная близится к концу. Хор запел Слава в вышних Богу. Церковь переполнена молящимися. Душно. Пахнет ладаном, смазанными сапогами, овчиной, потом.

      Надежда Шубейкина молится, стоя на коленях в уголку, перед темным ликом Богоматери, озаренным копеечными свечами. По лицу Надежды бегут слезы. Она их не замечает. Глаза ее в экстазе устремлены на образ.

      Неделю назад она пришла к Репиной и прочла ей заданную как пробный урок басню Два голубя… Прочла монолог из Орлеанской девы. Она знает его наизусть, и Репина изумилась ее памяти… Когда шла, думала, что охрипнет от страха, забудет слова, Ноги подкашивались… А начала читать, увлеклась. Страх исчез. Голос задрожал, но окреп… Сама не знала, что у нее такой голос. В первый раз читала громко. А когда кончила, Репина поцеловала ее в голову и сказала: «Учись, Надя!.. У тебя талант… Я сделаю из тебя актрису…»

      Вся жизнь Надежды сейчас кажется ей дремучим лесом, в котором ей суждено было идти темной, узкой тропой. Но вдали сверкнул свет…

      И она пойдет через лес к огню, что ее манит. Упорно будет искать свой путь. Пусть в клочьях будет ее одежда! Пусть кровью покроются израненные ноги!.. Она выйдет на свет из дремучего леса… Не в себя она верит, а в чудо.

      Лицо ее так вдохновенно, так необычно в эту минуту, что даже ко всему равнодушные старухи-шептуньи, приживалки в салопах с чужого плеча невольно оглядываются. А богатый купец Парамонов, первый человек в своем приходе, не спускает глаз с Надежды. Щеки его под седой бородой начинают гореть.

      Всенощная кончилась.

      Надежда выходит последней, положив земные поклоны перед иконостасом.