Время прощать. Дженнифер Чиаверини

его развлекать. Еще в самом начале их отношений она увидела, как много рядом с ним девушек, готовых изобразить или скрыть что угодно, лишь бы заполучить его теплую улыбку. Однако Сара устала играть, устала постоянно быть на сцене. Ей захотелось найти человека, который полюбил бы ее настоящую, со всеми недостатками и дурными настроениями.

      Вскоре после знакомства с Мэттом она поняла, что он именно такой парень. Он добрый, чуткий, сильный и по-своему привлекательный, хотя ему не хватает харизмы и лакированной красоты Дейва. С ним, с Мэттом, Сара ощущала, что ее ценят. Когда они в первый раз поцеловались, ей вдруг стало ясно, насколько далеко от любви то чувство, которое она испытывала к Дейву. Он привлекал ее и, безусловно, восхищал, но только благодаря Мэтту она узнала, каково любить и быть любимой по-настоящему.

      Объяснять это матери не имело смысла. С ее точки зрения, Сара променяла студента-медика из хорошей семьи на человека, для которого предел мечтаний – стричь газоны и придавать форму кустам. Даже познакомившись с Мэттом, Кэрол не заметила доброты и силы, составлявших стержень его натуры, не разглядела, как искренне он любит ее дочь. Благодаря этим качествам в глазах Сары он стоил двоих таких, как Дейв, который скользил по ней блуждающим взором и отказывался что-либо планировать дальше чем на неделю вперед. Сара видела это, а Кэрол не могла или не хотела увидеть.

      Мать не переставала надеяться, что дочь передумает. Надежда не оставила ее, даже когда они с Мэттом решили пожениться. Кэрол тогда ужасно рассердилась и сказала: «Имей в виду: с таким мужчиной ты счастлива не будешь». Она стала просить Сару подождать, завести отношения с кем-нибудь другим – лишь бы та не сделала «необдуманного шага». При условии отмены свадьбы она предложила дочери деньги, которых в будущем хватило бы на более пышную церемонию, чем Сара могла себе позволить или даже хотела. С трудом сдержав ярость, девушка ответила, что сама Кэрол в свое время связала жизнь с мужчиной, похожим на Мэтта:

      – Но ты была счастлива с папой! Разве ты позволила бы родителям купить твою любовь?

      – У меня не было такого выбора, как у тебя.

      – Я свой выбор уже сделала.

      Сказав это, Сара посчитала тему закрытой, однако Кэрол не сдавалась. До самой свадьбы она продолжала приставать к дочери с уговорами. Те письма Сара давно порвала и выбросила, но у нее и сейчас стояли перед глазами фирменные бланки Пресвитерианской больницы округа Саскуэханна, исписанные мелким почерком. По-видимому, Кэрол украла их в регистратуре. «Замужество изменит твою жизнь, и не в лучшую сторону, – писала она. – В двадцать три года неразумно себя связывать. Сначала ты должна пожить для себя: ездить куда хочешь и делать что хочешь. Сейчас, пока ты так молода, для этого самая пора. Ну а если ты выйдешь за своего садовника, ты навсегда застрянешь в какой-нибудь дыре и будешь заботиться только о нем, а времени на себя у тебя не будет».

      В каждом послании Кэрол объясняла дочери, что семейная жизнь – это дорого: «Теперь тебе придется забыть о маленьких радостях, которые