Обещай, что никому не скажешь. Дженнифер Макмахон

глаза, – попросила она.

      – Ты собираешься порезать меня?

      – Верь мне, – сказала Дел. – Давай же, закрывай глаза, – подзадорила она, и я подчинилась, не желая показаться испуганной.

      Она резанула быстро и без колебаний. Я распахнула глаза и попыталась вырвать руку, но она крепко держала меня.

      – Ох! Какого черта?

      Дел отпустила мою руку. Порез на моем указательном пальце был коротким, но глубоким. Кровь капала на матрас.

      Я смотрела, как Дел быстро и уверенно делает над-рез на своем указательном пальце. Потом она взяла мою руку и приложила свой порезанный палец к моему.

      – Теперь мы кровные сестры, – объяснила она. – У тебя есть моя кровь, а у меня твоя. Навсегда.

      Мой палец жгло, как огнем. Теперь Дел стала частью меня, и я знала, что, какой бы оборот ни приняла наша дружба, обратной дороги не будет. Никогда. Как бы я потом ни старалась жить отдельно, мы с Дел оставались связанными друг с другом.

      Глава 4

      8 ноября 2002 года

      – Кэти! Кузнечик, где ты!

      Голос матери вырвал меня из объятий глубокого и беспокойного медикаментозного сна. Во рту ощущался металлический привкус. Я посмотрела на дорожный будильник, стоявший на коробке из-под молока рядом с кроватью. Было семь утра, но казалось, что я проснулась посреди ночи. Мне снилось, что мы с Дел находимся в ее овощном погребе, и она делает мне татуировку, выводя слова «Пустынная Роза» у меня на груди ржавым острием своей шерифской звезды. Там был кто-то еще, – мужчина, наблюдавший за нами. Он стоял в углу, и я не видела его лицо.

      Я все еще лежала на койке и вдруг испытала абсурдное ощущение, что если повернусь достаточно быстро, то увижу его, как будто он всю ночь пробыл в моей комнате. Но это был только сон, верно? Тогда почему я так боялась повернуться?

      Мэгпай свернулась у меня на животе, спрятав нос под белым кончиком хвоста, и мне не хотелось нарушать ее уютный покой. Я сосчитала до трех и посмотрела в дальний угол. Ничего. Только пылинки, танцующие в лучах солнца.

      – Больше никаких снотворных таблеток, – прошептала я себе под нос.

      Мать назвала меня Кузнечиком, так она не называла меня после отъезда в колледж. Я вылезла из-под одеяла и босиком пошлепала на кухню. Мэгпай последовала за мной.

      Все шкафчики на кухне были распахнуты, ящики выдвинуты, дверь холодильника приоткрыта. На столешницах выстроились миски, пакеты муки и сахара, банки с медом и патокой.

      Ураган «Джин» нанес удар.

      Открытая бутылка оливкового масла лежала на столе, и густая жидкость капала на пол. Мэгпай прыг-нула прямо в лужицу и принялась изящно лакать его, двигаясь по кругу и оставляя маслянистые отпечатки лап на полированном деревянном полу.

      Я помнила, какое сильное впечатление на меня произвели аккуратность и практичность этой небольшой кухни, когда я впервые увидела ее два года назад. Если бы женщина, кропотливо продумавшая и обустроившая свою кухню, увидела бы сейчас этот кавардак, она бы не удержалась