Миленький ты мой. Мария Метлицкая

Мы с Ниной очень скучаем…

      – Вернетесь? – дрогнувшим голосом спросила я, конечно же, из личного, шкурного интереса – не дай бог, уедет любимый учитель!

      – А некуда! – улыбнулся Захар Ильич. – В комнате нашей, на Садовой, нам… места нет. Так получилось. Там живет наш с Ниной сын. Надеюсь, что живет… – и он снова вздохнул.

      Я поняла: они сбежали от сына. А что уж там было – не мне расспрашивать. Но, видно, беда.

      – А вы, наверное, в город хотите? – спросил Захар Ильич с лукавой улыбкой.

      Я кивнула:

      – А что здесь делать? Копаться в навозе? Нет, не хочу.

      – Все так, – кивнул он и загрустил. – А ведь здесь прекрасно, Лида! Вы оглянитесь! Лес какой, поле! А озеро ваше? Тишь да гладь, да божья благодать! Вы мне поверьте! А вот возможности – да… В городе больше. Но вы подумайте все же… Чтоб не сгоряча. Хотя… вам же замуж выходить нужно. А с женихами здесь… полный ведь швах! Нет тут для вас подходящего.

      Я растерялась: «Нет для меня? А чем я, собственно, отличаюсь от других? От моих одноклассниц?» Но спросить мне было неловко.

      А Захар Ильич смотрел на меня и улыбался, видя мое смущение.

      – Правильно, Лида! Езжайте, учитесь! Дерзайте! А там – жизнь покажет! Она ведь умнее нас с вами будет! Вы же умница, Лида! И еще, – он прищурился, – вы – красавица!

      – Ну уж… – смутилась я – какая красавица? Обыкновенная я, как все остальные.

      Он замотал головой:

      – Нет, Лида! Настаиваю: красавица! Лоб у вас высокий и чистый! Нос… смешной и курносый! Рот упрямый – ни за что не уступлю, и не старайтесь! – Он засмеялся. – Я прав?

      В ответ я лишь пожала плечами.

      – А глаза?.. Серьезные, строгие – как у взрослой девицы! Впрочем, вы такая и есть! К сожалению… – грустно добавил Захар Ильич. – И красота ваша, Лидочка… Неяркая и неброская – да… Но чистая и милая! А это, поверьте, важнее! Умный мужчина увидит, не сомневайтесь! Вы, Лида, человек непростой, но надежный! С характером, верно?

      Я, окончательно смущенная и растерянная, покраснела и кивнула.

      Многое я не понимала тогда… Обиделась, дурочка! А ведь он, мой Захар Ильич, хотел меня уберечь! Видел, как сердце мое наливается злобой. Видел, как я страдаю.

      И еще… Однажды, в очередной раз за чаем, он вдруг внимательно посмотрел на меня и сказал:

      – Лидочка! А вы не держите зла на свою маму!

      Я вздрогнула и посмотрела на него. Думаю, в моих глазах он увидел такой ужас, что смутился и сам.

      – Это… как? – хрипло спросила я.

      – Да вот так, как вышло. У всех своя судьба, Лидочка! И никто не знает, счастлива ли она там…

      – А зачем… тогда? – я не узнала свой голос.

      Захар Ильич развел руками:

      – Да кто его знает – зачем… Жизнь так сложилась! И надо ее пожалеть. Ведь там она без семьи.

      Я усмехнулась, и разговор не продолжила. Мне было стыдно от того, что ему все известно. Хотя… Деревня, что говорить!..

      А после того разговора я обиделась на Захара Ильича: он защищает ее? Эту?.. Разве ее надо жалеть, не меня?

      Нет, правильно