Проделки куриного бога. Анна Яковлева

снег.

      От этого снега с дождем Михасе все время хотелось спать, и день казался нескончаемым, а вечно мокрые ноги ее лично приводили в отчаяние.

      Городок, родом из которого была Михася, стоял на Днепре. Климат здесь сырой, много болот. Когда-то места эти были постоянной ареной борьбы религий, амбиций и обыкновенной человеческой жадности. Земли эти топтали крымские татары, донские казаки и тевтонские рыцари, что касается немцев, так те и вовсе взяли за моду размещать здесь свои оккупационные войска.

      В надежде навести хоть какой – то порядок в этих местах, король польский и великий князь литовский Сигизмунд – какой – то – там еще в 1511 году даровал городку Магдебурское право.

      При всем при том до сих пор со снегом здесь бороться так и не научились.

      Каждый год город просто тонет в сугробах. Здесь не заведено вывозить снег, его просто сталкивают с проезжей части на обочины. Этой зимой, как и десять, и двадцать зим назад, все повторилось. В марте сам по себе снег превратился в распутицу, а политый внезапным дождиком, затопил дороги, сделал совершенно непролазными улицы. А небеса словно спятили, каждый день с них то сыпалось, то лилось.

      От сырости было только одно спасение – русская печь.

      Однажды Михалина не поленилась и посмотрела в энциклопедии определение слова «печь». Не особенно мудрствуя, энциклопедисты назвали печь «устройством для тепловой обработки материалов или отопления». Если бы Михася была составителем словарей, она дала бы другое определение, потому что относилась к печи, как к спутнику и компаньону человека, фактически – как к одомашненному животному.

      Русская печь согревает не только тело, она согревает душу, как говорили наши древние предки: «Печь из смерти в жизнь переводит». Вот, почему после работы, почти вплавь добравшись до дома, первое, что сделала Михалина – набила печь дровами.

      Она торопилась проделать все до прихода мужа.

      Дмитрию было глубоко плевать на экваториальное прошлое человечества, как и на то, что женщины мерзнут чаще мужчин – он считал это происками дарвинистов и феминисток.

      Если жена топила печь, Митька демонстративно открывал форточки и ворчал, что шелудивому поросяти и в Петров день зябко, что мало ей газ сжигать, так еще и дрова истребляет, опять устроила тропики… Причем жадность эта не поддавалась никакому объяснению, потому что дрова им доставались бесплатно – Митяй служил лесничим в лесхозе.

      Девять месяцев в году супруги вели молчаливую войну: Михася втихаря подкручивала ручку на термостате вправо, муж – влево. В этом смысле печь Михалину устраивала больше: из нее пылающие дрова не выбросишь.

      Наконец, дело дошло до растопки, и Михася не обнаружила спичек на привычном месте – на полочке рядом с дымоходом.

      В надежде найти зажигалку или коробок спичек, она полезла по карманам мужниной одежды и, действительно, зажигалку нашла. Но не ее одну.

      В кармане одной из курток с остатками подсолнечной шелухи, хвоинок и острых хлебных крошек Михася обнаружила