Нулевое досье. Уильям Гибсон

пропустил ланч, – ответил он. – А мне надо есть, из-за лекарств.

      – Губерт сказал, вы от чего-то лечитесь.

      – От зависимости, – сказал он. – Я наркоман. В ремиссии.

      То странное, настороженное – вроде зверька – мельком выглянуло вновь, оценивая ее быстрым косым взглядом.

      – А что за наркотик?

      – Рецептурные транквилизаторы. Звучит респектабельно, да?

      – Наверное, – ответила она. – Хотя, наверное, с них сходить не легче.

      – Да. Но мне уже давно ничего не выписывали по рецептам. Я был уличным наркоманом.

      Он отрезал тонкий ломтик с одного куска мясного пирожка.

      – У меня был друг-героинщик, – сказала Холлис. – Он умер.

      – Печально, – ответил он. И начал есть.

      – Это было много лет назад. – Холлис принялась за салат.

      – Что вы делаете для Губерта? – спросил Милгрим.

      – Я тоже фрилансер. Но не знаю точно, что делаю. Пока не знаю.

      – Это в его стиле, – сказал Милгрим. Что-то в дальнем конце зала привлекло его внимание. – Штаны цвета «фолиаж».

      – На ком?

      – Он уже ушел. Серо-зеленый. Знаете «койот»?

      – Что-что?

      – Это был модный оттенок американского военного снаряжения. «Фолиаж» новее, более в тренде. Еще недолго был «альфа», более серый. Но сейчас на первом месте «фолиаж».

      – Американцы выпускают военное снаряжение модных оттенков?

      – Конечно, – ответил Милгрим. – Губерт вам не говорил?

      – Нет.

      Милгрим по-прежнему пытался высмотреть замеченные раньше штаны.

      – В этом году оттенок еще редкий. Может быть, в следующем. Я даже не знаю его пантоновский номер. – Он переключился на мясной пирожок и быстро его доел. – Извините. Я не очень умею вести себя с новыми людьми. Поначалу.

      – Я бы не сказала. Мне кажется, вы сразу ухватываете суть.

      – Вот и он так говорит. – Милгрим сморгнул, и Холлис догадалась, что «он» означает Бигенда. – Я видел вашу фотографию. Постер. Вроде бы на Сент-Марк-плейс. Магазин подержанных грампластинок.

      – Это очень старая фотография.

      Милгрим кивнул, разломил круассан, начал намазывать маслом.

      – Он говорил с вами про джинсы?

      Милгрим с набитым ртом мотнул головой.

      – «Габриэль Хаундс»?

      Милгрим проглотил и спросил:

      – Кто?

      – Очень секретная линия джинсов. Кажется, именно ею я занимаюсь для Губерта.

      – А что делаете?

      – Провожу расследование. Пытаюсь узнать, откуда они. Кто их выпускает. Почему они людям нравятся.

      – А почему они нравятся?

      – Возможно, потому что их почти невозможно достать.

      – Это оно? – спросил Милгрим, глядя на ее куртку.

      – Да.

      – Хорошо сшито. Но не армейское.

      – Насколько я знаю, да. Почему его вдруг заинтересовала мода?

      – Она его не интересует. В обычном смысле. Это я знаю, – сказал Милгрим.

      Настороженная зверушка вновь проглянула, и Холлис почувствовала ее ум. Милгрим продолжал:

      – Вы слышали про отраслевую