Моя жизнь. Лирические мемуары. Виктор Васин

было для преодоления конкурса. Баллы не были максимальными, но достаточными, чтобы обойти конкурентов. Готовясь к поступлению, я не знакомился с программой, не искал обходных путей, и не прибегал к помощи репетиторов. Шёл с багажом, который имел. И преуспел. Знать багаж был хорош, и всерьёз я учился не зря, раз сумел добиться, чего хотел. А мы порой (при неудаче) сетуем на статус школы, на её оснащённость, и даже на «никчемушность?» её учителей, забывая о том, что успех, и правильное овладение Базой Знания зависит, прежде всего, от того, куда Бог поцеловал тебя при рождении: в маковку, либо в несколько нижележащие места.

      А посему, и в веке нынешнем дети – всё те же, и всё так же делятся: на одарённых, крепких середняков, и на… гораздых освоить азы счёта и примитив письма.

      Глава двадцатая

      Медицинский факультет своеобразен, и коренным образом отличается от инженерных, гуманитарных, и творческих. Курс в медвузе (его первый семестр) тогда (да, наверное, и сейчас) начинался с изучения латыни. Латынь и медицина – связка давняя, и уходит корнями в античность. Рецептура, произношение опосредованных терминов, написание шифрованных заключений, требовали (и требуют) латинской транскрипции. Для начинающих – в будущем. Покамест же первокурсники, осваивая этот мёртвый язык, изощрялись в его коверканье, и в трактовке (на свой манер) некоторых изречений и крылатых фраз, которые, видимо, казались им не столько мудрыми, сколько забавными. Щеголяли придумками, как-то: «fortuna non penis in manibus non tenis», что, видимо, в переводе означало: судьба не член, в руках не удержишь.

      Может быть и так, но зачем эту «сермягу» одевать в латынь?

      Заигрывая с барышнями, изрекали: «bis dat, qui cito dat», полагая, (и порой – не беспочвенно), что вдвойне даёт та, что даёт скоро. И с хитрецой, и лукавинкой в глазах, добавляли: «Сагре diem» – лови мгновение. И как бы нехотя, – (намекая на свой богатый внутренний мир?) – по случаю и без, позёрски произносили: «Omnia mea mecum porto» – всё моё ношу с собой!

      На старших курсах имели хождение перевёртыши типа: «Divide et impera», где в переводе глагол «разделяй» заменялся глаголом «разрезай», а, посему, вместо прежнего: «разделяй и властвуй», выходило: «разрезай и властвуй».

      Цинично? Но цинизм в медицине – штука привычная…

      И, наконец, с томным видом произносили: «Memento mori» – помни о смерти; возможно, понимая изречение, как пожелание брать от жизни – всё и сейчас. И почему-то выражение (весьма далёкое от медицины): «Vox populi – vox dei», что означало: «глас народа – глас божий», переводили как: «глас лекаря – глас божий, и его рукою – водит Бог!».

      Но латынь, от которой веяло античностью, пробуждала в некоторых головах и тягу к сочинительству, и к «зарифмовыванию» (для удобств запоминания) некоторых анатомических терминов.

      Вот только несколько, оставшихся в памяти, примеров.

      Пишу в строку: «Как на lamina kribroza (решётчатой пластинке) поселился krista qale (петушиный гребень), впереди foramen cekum (слепое отверстие), сзади os sfenoidale (основная кость)».

      И таких «поделок», способствующих запоминанию в