Моя жизнь. Лирические мемуары. Виктор Васин

глазами большинства, я замечал жадно горящие глаза, научающегося мыслить – меньшинства. К такой, озабоченной любопытством, но, надо признать – малочисленной кучке мальчишек, в те школьные годы, видимо, я относил и себя…

      Класс первый тех послевоенных лет, в котором поначалу насчитывалось 25–30 учеников, к десятому худел до 15–18. Тому были причины: уходили после 7-го, начиная работать, – нужен был кормилец в семье. Родители девчонок и вовсе считали, что полное среднее образование барышням послевоенных лет – ни к чему.

      Продолжающие образовательный марафон делились на несколько групп: на преуспевающих – на «хорошо» и «отлично», на едва тянущих – на «удовлетворительно», и – на желающих (но не ясно, для какой цели?) всего-то получить «сертификат» об окончании средней школы. Последним не было дела ни до трёх законов механики, ни до географического устройства мира, ни, тем паче, до истории своей страны. Писали (и это оставалось их ахиллесовой пятой навсегда) с грубыми ошибками; синтаксис был для них – тайной за семью замками. Словарный запас не выходил за пределы быта. Изъяснялись короткими фразами, поскольку даже примитивным умением – согласованно строить сложносочинённые и сложноподчинённые предложения – не владели. Речь, как правило, была засорена жаргонизмами. Ударения в расчёт не принимались. И, конечно же, аттестуемые «по факту пребывания» – путались в заглавном и строчном написании терминов, аббревиатур, и названий. Число же подобных «аттестантов» в те времена доходило – до половины выпуска…

      Таков мой взгляд на содержание, структуру, и внутренний мир образовательной школы первых десяти послевоенных лет, и на нас – тогдашних октябрят, пионеров, и четырнадцатилетних комсомольцев.

      …Кстати, германцы на оккупированных территориях школы не запрещали, и даже принуждали старшеклассников продолжить образование, не препятствуя преподаванию в сих поднадзорных учебных заведениях математических и естествоведческих дисциплин. Подвергалась ли школьная программа идеологической чистке, и вносились ли в неё национал-социалистские коррективы – не знаю. Девушек продолжить образование не принуждали, исповедуя догмат «третьесортности» слабого пола.

      Какую завтрашнюю цель преследовали оккупационные власти? Полагаю, строители тысячелетнего Третьего рейха, намереваясь надолго осесть на славянских землях, понимали, что для будущих экономических нужд, для восстановления (на немецкий манер!) на завоёванных землях разрушенных хозяйств, – им, принципалам, непременно понадобятся приспешники… и мелкие управленцы из числа местных славян. Возможно, понимали и то, что немецкий способ возрождения хозяйств потребует от подручных низового уровня – определённой, и довольно высокой образованности.

      Колхозная же голытьба, имеющая за душой всего лишь школу первой ступени, казалась им рабски-убогой, и для приспешничества (в их понимании) была непригодна.

      Вот и позволяли старшеклассникам продолжить образование, держа в головах задумку – вылепить из юнцов не