Ленинский проспект. Артур Доля

содержит: дочку, внучку и зятя! Я к ним на свадьбу приезжала. Наташка тогда блондинкой была, как сейчас помню, двенадцать лет назад (скрип затих) … пятнадцать, мужчинам такие нравятся. Они с Андреем с первого курса вместе жили и только на третьем расписались. Ужасные нравы у современной молодежи. Андрей в те годы большие надежды подавал, а сейчас, пишут, нигде не работает, сидит ночами на кухне, книжки читает; четвертый год пошел (вздохнула со скрипом, но тут же продолжила). По специальности не устроиться, охранником в банк тем более, там в основном военные, те, что в запас уволились; курьером идти брезгует – стыдно, говорит, кандидату наук за сигаретами для троечников бегать. А питаться святым духом не стыдно? Столько офисов кругом – сиди, работай! Мало того, что денег в дом не несет, так еще электричества уйма нагорает! Мужчина должен семью содержать, а не электричество жечь! Правильно?

      Мужчина-то мужчиной, – отвечаю не вслух, – но в офисах за компьютерами (это дома: сидишь себе, на компе лабаешь), но в офисах сподручней женщинам. Проверить документацию, запятые, составить годовой отчет, сбегать покурить на улицу, возле центрального входа (в офисах борьба с курением); вернуться, придирчиво осмотреть себя в зеркале лифта, с чем-то смириться; бумажки с места на место переложить, ответить на телефонный звонок, на второй телефонный звонок, на третий (телефон звонит и звонит); самой позвонить.

      Привычная картина: столик к столику, жены в ряд, каждая за своим столиком, отделена от другой стеклянной перегородкой, каждая чем-то занята, – гарем, – ткацкая фабрика нового образца; тысяча баксов в месяц; летом в Анталию. А те немногие, что между ними мужчинами для разнообразия (те же тысяча баксов, та же Анталия), очень евнухов напоминают.

      – Нет, не будет с него толку, я им так и написала: пусть в Москву перебирается, – на стройке рабочие руки всегда нужны, сами плакались, – пол-Рязани к нам на работу ездит. Пусть и он как все. На первое время может у меня остановиться, – в магазин сходить, по хозяйству помочь; да мало ли чего? у меня кран вон, второй год течет, – ему в удовольствие, а мне помощь. Чего туда-сюда мотаться? Много не намотаешься, все деньги на электричку уйдут. С этими слесарями из ЖЭКа только свяжись! Они тебе прокладку поменяют, бутылку возьмут, а на следующий день еще сильнее течет.

      – Приехал?

      – Кто? – Учительница с удивлением посмотрела на меня.

      – Андрей ваш?

      – Андрей-то?.. нет, выгнали они его. На прошлой неделе письмо получила, – в январе еще выгнали, сразу после Крещения, просто сообщать не хотели.

      Представил себе ночную Рязань, горящее окно, единственное на весь многоподъездный дом, на весь квартал:

      – Все-таки на один рот меньше, – окно погасло, – и за электричество меньше платить.

      – Второй год за квартиру не платят, – вздохнула учительница, скрипнула скамеечка. – Иди, сынок, иди.

      «Арбат Престиж»

      Когда-то здесь находился магазин «Обувь». Очередь занимали с ночи, шариковой ручкой записывали номера на руке: 123… 234… 345… раз в полчаса устраивали перекличку: 73, Иванов? – Здесь. 74, Лукашенко? – Туточки. 75, Алиев? –