Веселый третий. Мария Киселева

Здоровенная, выше метра, наверно. Сосед-столяр дал. Бывают же добрые люди.

      Теперь всё в порядке, опять стало хорошо и весело. Выбрали две подходящие линзы и прикрепили их на концах планки. Все как написано. Стали смотреть пока что на окна противоположного дома, потому что небо было ещё светлое. Наводили, наводили – что такое? Ничего не видно. Просто так весь дом видно, а в телескоп ну хоть бы какое окно чердачное показалось – нет! Тут Гошка догадался – вот умная голова! – что сразу двоим смотреть нельзя, двое всегда толкаются. Стали смотреть поодиночке – и всё равно.

      – Трубка всё-таки нужна, – заключил тогда Гошка.

      Пожалуй, что так. Хоть она и не главная часть, а без неё не выходит. Планка длинная, дрожит в руках, и линза с линзой никак не совпадает. А это уже главное.

      Пришлось читать то, что пропустили, и клеить бумажную трубку. Какая трудная оказалась: то широка, то узка, то ещё что-нибудь. Наконец склеили. Посмотрели – дальний конец опять прыгает. Тьфу ты! Ничего не поделаешь, подставку надо. Штатив, как она в книжке называется. Целый вечер с этим штативом возились. Уж на небе звёзды появились, а телескоп всё не готов. Но вот укрепили на подставке, дрожание кончилось. А всё равно ничего не видно, только мутное пятно.

      – Знаешь, давай линзы сменим, – предложил Шурик. – У нас ведь ещё есть.

      Вставили другие, потом ещё раз меняли. Всё одно. Вот тебе Марс и Юпитер! Одна Луна была тут как тут, так сама в окно и лезла.

      – Свинство это, не телескоп, – сказал Гошка. – Шамбабамба какая-то.

      Он всегда теперь говорил «шамбабамба», когда недоразумение какое-нибудь досадное получалось.

      А Шурик со зла стихи сочинил. У него всегда так: как настроение испортится, так начинают стихи получаться. А когда дело совсем скверно, так по нескольку штук сразу выходит, как сейчас:

      Вам, планеты, стыд и срам,

      Что не показываетесь нам.

      Где известный плут Плутон?

      В облаках укрылся он.

      Ты, Уран, куда пропал?

      Настоящий ты нахал.

      И всё вот в таком духе. Лишь про Луну особо:

      Ах ты, Лунушка-Луна,

      Только ты одна видна.

      Гошка был вполне согласен с такой характеристикой планет. Тут вернулся Костя, Шуриков брат. Он глянул на телескоп и спросил, что это за безобразие? А когда узнал, сказал: «Хм!»

      – Чего «хм»? Ничего и не «хм»! – Шурик вырвал у него телескоп.

      – Не брались бы, вот чего. Это для старших школьников.

      – Подумаешь! Другие старшие делают тяп-ляп. А мы старались.

      – Зря старались.

      – Почему зря?

      Костя усмехнулся:

      – «Из кувшина можно вылить только то, что есть внутри». – И ушёл.

      – Из какого кувшина? – Это Гошка спросил, потому что он про мудрецов ничего не знал.

      – Да ну, ерундовина. Это древние умники говорили. Из простого кувшина.

      – А что вылить?

      Шурик стал объяснять, что ничего выливать не надо. Это вроде