Красное колесо. Узел 3. Март Семнадцатого. Книга 1. Александр Солженицын

– пятнадцать конных городовых,

      отлитых молодцов, живые памятники,

      с шашками наголо, не усмешечками, как казаки, –

      цокают

      навстречу. А – шутить не будут.

      А – не будут!?

      Из глубины от нас – сви-и-ист! ви-и-изг!

      А тут, через площадь от Лиговки, – ломовые сани тащатся,

      воз дров.

      Сви-и-ист! Ви-и-изг!

      И чья-то рука протянулась –

      хвать полено!

      да и – метнула в конного.

      Со всей его гордостью, твёрдостью – а поленом в бок! Не хотел?

      Метко наши ребята бросают – чуть не свалило его.

      И лошадь завертелась.

      А – пуще свист на всю толпу! и – орут!

      и десяток бросился к тем поленьям – разбирать да швырять,

      из-за воза, как из-за баррикады.

      Двое конных было сюда – а тут нас и не возьмёшь.

      Полено! – полено! – полено! – полетели как снаряды!

      И помельче летят – то ли камни, то ли лёд.

      А – свисту!

      Перепугались лошади. Закружились – прочь уносят. В коне их сила – в коне их и слабость.

      А одни ускакали – другим конным тоже не оставаться –

      завернули – и прочь, туда, к Гончарной.

      = Один только коняка не шелохнулся –

      Александров. Конь-то – из былины.

      И – Сам.

      = Площадь – свободна, и всю запрудила толпа с Невского.

      И что ж теперь? – Митинг!

      И где ж? Да на постаменте ж Александровом, другого возвышенья и нет.

      Взбираются кто как горазд.

      Крепко ты нас держал – а вот мы вырвались!

      И кричат – кто что придумает, люди-то все случайные, говорунов ни одного:

      – Долой фараонов!

      Ура-а-а-а!

      – Долой опричников!

      Толпа-то на площадь вся вывалилась, а в устьи Невского, замыкая его –

      полусотня казаков.

      Чуть избоку на конях, снисходительно. Щёголи.

      Так получилось – они тоже вроде на нашем митинге.

      С нами!!

      – Братьям казакам – спасибо! Ура-а-а!

      – Ура-а-а-а-а!

      Ухмыляются казачки́, довольны.

      А ура – гремит. Ура-а-а-а!

      И что ж им, чего-то делать надо?

      А – раскланиваться придумали.

      Раскланиваются на стороны.

      Как артисты.

      Кто и – шапку снимет, поведёт низко чубатой головой.

      С нами! Казаки – с нами!

      14

Корь у царских детей. – Последние предсказания Друга. – Подробности дня убийства. – Великокняжеская семья наседает. – Слухи о безпорядках. – В церкви Знаменья.

      Одно горе всегда выталкивает другое. Корь, как тёмный огонь, охватывала одного ребёнка за другим – и подняла мать, совсем было сломавшуюся сердечную машину, и утвердила её на ногах, и отодвинулось всё раздирающее, гнетущее, не дававшее ей подняться уже третий месяц.

      Началось со старшей, Ольги, всё лицо покрылось красной сыпью, сильно, – на 22-м году уже не детская болезнь, опасно очень. Потом – у Алексея, не так сыпь на лице, как во рту, и глаза заболели. Охватила корь сразу кольцом, от старшей до младшего, и уже ясно стало, что из этого кольца