Леди Дейзи. Дик Кинг-Смит

Кровать очень низкая и кажется совсем неуютной. О, камин обшит досками, а стены-то! Куда делись все картины – пейзажи, миниатюры, портреты? И нет безделушек на каминной полке! А газовые рожки́? Где всё это? Я ничего не узнаю́!

      Наконец они подошли к окошку. Нед держал куклу так, чтобы она могла смотреть на улицу.

      – Куда делся кедр?! – вскричала Леди Дейзи.

      – Какой кедр?

      – Как же, перед этим окном рос великолепный ливанский кедр, и в нём был устроен домик для детей. А аллея вязов – ни одного не осталось! А где шортонские коровы? И что это за большие чёрно-белые создания пасутся на лугу? Я никогда прежде не видела таких!

      – Эта порода называется «фриженс», – сказал Нед.

      – Смотри, – продолжала Леди Дейзи, – какой-то монстр в поле!

      – Это комбайн, – ответил Нед. – Он убирает урожай.

      – А что за необычные сооружения там, на горизонте?

      – Это электрические столбы. Видишь ли, Леди Дейзи, вообще-то сейчас не тысяча девятьсот первый год…

      Тут неожиданно раздался оглушительный рёв, и они увидели, как над крышей дома, на небольшой высоте, пронёсся самолёт-истребитель.

      Нед повернул к себе куклу, и она долго и молча смотрела на него. Потом произнесла:

      – Ты, кажется, сказал – не тысяча девятьсот первый год? Нед, я склонна тебе поверить. Умоляю, ответь мне тогда: какой же?

      – Тысяча девятьсот девяностый. Когда я впервые тебя разбудил, ты сказала, что заспалась. Ты и в самом деле спала очень и очень долго.

      – В этой коробке?

      – Да. В этой коробке, перевязанной бечёвкой и оставленной в кладовке, в углу.

      – Но Виктория никогда не поступила бы со мной так жестоко!

      Нед поставил куклу на подоконник, взял её маленькие ручки в перчатках в свои и мягко сказал:

      – Виктория умерла. От скарлатины. В тысяча девятьсот первом году. Когда она сообщила о смерти старой королевы, это были последние слова, которые она тебе сказала. Её матери и отцу, я думаю, было тяжело видеть тебя, когда их дочери уже не стало, и они тебя спрятали.

      Опять наступила длинная пауза, во время которой Леди Дейзи смотрела на него, как всегда, без всякого выражения и не моргая своими прекрасными голубыми глазами.

      Потом она произнесла голосом, полным удивления:

      – Тысяча девятьсот девяностый! Подумать только!..

      И опять молчание.

      – Эта ужасная машина, – сказала наконец Леди Дейзи, – которая только что, как демон, пронеслась по небу с таким грохотом и воем, – что это было?

      – Самолёт.

      – Самолёт?

      – Да, истребитель, «Торнадо». Не такие уж они и быстрые, – пожал плечами Нед.

      – Вот как?

      – Я хочу сказать, что когда космический корабль взлетает, то скорость у него двадцать пять тысяч миль в час – знаешь, как у того, на котором первый человек в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году прилетел на Луну.

      – Я ничего не знаю, – сказала Леди Дейзи тихо. – Человек на