Тест для ангелов. Серия «Корни и крылья», книга 2. Таша Истомахина

в дутые крендели. Сидя за накрытым к завтраку столом, я спросила хозяйку, отчего на поверхности солнца пробегает рябь.

      Прежде чем ответить на мой вопрос, Мелания прочитала краткую молитву перед завтраком:

      – Помоги мне, Вечное Всё…, а живу я в крайней доме на бросок от почты.

      Потом она критично рассмотрела содержимое облупленного яйца, и, видимо, не найдя претензий к консистенции желтка, ответила:

      – Говорят, что пыльный кокон, окружающий солнце – это на самом деле фильтр с голограммой. И не спрашивай, что это означает. Ешь досыта, потому что сейчас надолго пойдем на улицу.

      Я и не спрашивала больше. Однако самой Мелании вспомнились подробности по теме, поэтому несколько минут спустя я услышала краткое содержание её жизни:

      – Меня отдали в интернат в пять лет по направлению логопеда. Тогда он только открылся на искусственном спутнике, и, чтоб набрать квоту, брали даже тех, кто «Р» не выговаривал. За год до моего выпуска интернат совсем зачах, и его стало невыгодно содержать. Конечно, те, у кого были семьи, поехали домой, а остальных разбросали по всей Системе. Помню, как объявляли, кого на какую планету отправят. Когда после моего имени назвали Дортур, то на меня тогда все странно посмотрели. Думала, завидуют. Я ведь в библиотеке «Легенды Дортура» до дыр зачитала. По книге выходило, что это прекрасное место с зелеными полями, чистыми реками и сказочными существами. Меня не смущало, что несколько страниц в конце были выдраны. Представь моё разочарование, когда вместо Рая, я очутилась на Ледяной корке. Одна. Я потом нашла ту книгу со всеми страницами. В последней истории описывалось, что Боги на кого-то за что-то рассердились и наслали звёздным ветром пыльный кокон на здешнее Солнце, отчего Дортур превратился в большой снежок. Я, конечно, постепенно привыкла, да и Филомена вскоре прилетела… И, не вздумай сказать, что это печальная история.

      – Но она, правда, печальная

      – Нет, она жизненная. Мораль в том, что надо брать информацию не из одного источника. Вот ты, послушала Серафима…

      Я шумно отодвинула стул назад, звонко вылила горячую воду из чайника в медный таз, громко бросила на его дно ложки и, таким образом, энергично избежала ненужных мне советов. Их заглушил производимый мною бытовой шум.

      За стенами дома в накаленном стужей воздухе скользили не снежинки, а мерзлые блестки. Я уже знала, что зимние холода при северных ветрах местные жители называют Засиверкой. Знала, и то, что передвигаются в Дортуре исключительно на собачьих упряжках. У Мелании в хозяйстве водились пять голов, и сейчас мы шли их кормить, неся за две ручки десятилитровую кастрюлю густой похлебки. Другую руку каждой из нас уравновешивала буханка хлеба.

      Сарай стоял сразу позади дома, и на табличке под словами «Осторожно, злые собаки!» была изображена оскаленная зубастая пасть. Не без опаски я вошла вслед за хозяйкой в хорошо освещенное помещение с низким потолком. Здесь было теплее, чем на улице. Наверное, собаки надышали.

      «Злобные