Небеса ликуют. Андрей Валентинов

и принявший вызов, но и секунданты. Впрочем, удвоить – не предел. Однажды я дрался с самим д`Артаньяном, лейтенантом «черных» мушкетеров. Мы были с ним секундантами; а всего в тот день скрестили шпаги восемь человек. Мне тогда проткнули бедро. Вот это жизнь!

      Как мало нужно человеку для счастья!

* * *

      …Желтая вода подступала к горлу, захлестывала рот, не давая даже крикнуть. Меня бросили в Тибр – как старинную шпагу, врученную моему деду Карлом, императором Священной Римской империи. Тяжелую шпагу с широким лезвием, какие уже почти не носят…

      – Я, брат Адам, прозываемый Рутенийцем, исповедник трех обетов и коадъюктор Общества Иисуса Сладчайшего…

      Под ногами – пучина, руки застыли, словно в моем запястье уже торчит игла – маленькая колючка с ядом кураре. Ядом, которым убивают ягуаров.

      – …добровольно и по душевной склонности принимаю четвертый обет…

      На малый миг вода отступает, уходит вниз, и я начинаю понимать, что все неправильно. У меня никогда не было шпаги, мой дед не служил императору Карлу, и мне незачем принимать четвертый обет, повторяя звонкие латинские слова. Я уже принял его неделю назад здесь, в Риме…

      – …повиноваться Его Святейшеству Папе и Его Высокопреосвященству Генералу…

      Да, мой отец никогда не служил Империи. Он был верен королю Жигимонту и ради этой верности бросил меня, еще не родившегося, чтобы умереть от ран под Дорогобужем, в далекой неведомой Московии. У него не было шпаги, была сабля, старинная «корабелка», доставшаяся не мне, а старшему брату.

      – …воспитывать новициев в духе преданности Господу нашему Иисусу Христу и Обществу Его…

      …Как воспитывали меня самого. Мать умерла, когда мне было восемь, и дальние родичи поспешили определить сироту в коллегиум. Доля младшего сына – стать священником или ландскнехтом.

      – …а также нести свет веры Иисусовой по всему миру среди диких туземцев, не жалея сил и самой жизни…

      Но ведь я и так посвятил этому жизнь! Я нес свет, не жалел жизни, ни своей, ни чужой!..

      Я нес свет. Я – Светоносный.

      Светоносный…

      Люцифер.

      Я – Черный Херувим.

      Нет!!!

      От ужаса путаются мысли, а вода уже заливает глаза, легкие тяжелеют, наполняются рвущейся болью. А голос все звучит, и кто-то невидимый повторяет знакомые слова. И тут я наконец начинаю понимать…

      – …и в том я клянусь, и присягаю, и даю свое слово…

      Я наконец начинаю догадываться. Все правильно! Люцифер тоже не понимал, за что его свергают с Небес. Ведь он нес свет, он двадцать лет прожил на болотистых берегах великой реки Парагвай. Он учил детей, сражался с бандерайтами, строил миссии среди сырой чащи, вел переговоры с надменными идальго из Лимы. Он играл в театре, он был Илочечонком, сыном ягуара, маленьким мальчиком, нашедшим свое счастье в Прохладном Лесу…

      Он? Я – это Он?

      – …и да поможет мне Господь. Амен!

      Голос доносится глухо, еле слышно, вокруг смыкается тьма, и вместе с ней приходит покой.

      Я заслужил эту смерть. Ягуара выманили