Касторка. Геннадий Ерофеев

дверях бара красовалась намалёванная от руки табличка:

      З А Х О Д И, Н О Н Е В О З Н И К А Й!

      Ольгерт толкнул дверь и зашёл.

      Заливался пропившим голос соловьём музыкальный автомат. Прокуренная до кишок полутьма лениво колыхалась под вялым напором больших потолочных вентиляторов, время от времени коротивших по причине повышенной влажности. Гвалт кругом стоял такой, что если кому-нибудь вздумалось бы возникнуть, никто бы этого не заметил.

      Сыщик из Ольгерта был никудышний. Но… если черти занесли его в злачное место, значит, зачем-то им это нужно! Ольгерт не представлял, с чего начинать поиски профессора Грязнова. Вряд ли Адольф Иванович любил сиживать в кабаках и тошниловках. Но было известно, что во время приездов в Энск он останавливался в местных гостиницах. По крайней мере, так было раньше – давно и неправда.

      Ольгерт зашёл в телефонную будочку – выгородку в метр с небольшим высотой, отличающуюся от прочих кабинок наличием телефона и телефонной книги. Он устроился в кресле и, поместив книгу в оранжевый круг света от настольной лампы, отыскал нужную рубрику и приступил к так называемым пассивным и до предела наивным «розыскным мероприятиям».

      Делать ему было больше нечего, как только маяться подобной дурью. Имелся, наверное, лишь один шанс из тысячи, что Грязнов, буде он жив, находится сейчас в Энске. Чисто механически, рефлекторно, Ольгерт набирал номер за номером, попадал в очередной постоялый двор и получал вежливый однотипный ответ:

      – Адольф Грязнов у нас не зарегистрирован.

      В седьмой или восьмой по счёту гостинице под названием «Русский юг» после затянувшейся паузы дежурный клерк в ответ на лобовой вопрос Васильева вкрадчиво осведомился:

      – Профессор Грязнов, говорите? А кто его спрашивает?

      – Это его старый приятель Григорий Колобов, – наигрывая беззаботность пополам с уверенностью, нахально представился Васильев.

      Амбушюр на другом конце провода, видимо, отстранили ото рта или прикрыли ладонью. Однако Ольгерт успел расслышать озадаченное хмыканье. Затем клерк развязно бросил в трубку:

      – Секундочку!

      Невнятные шорохи, приглушённые голоса, какие-то щелчки – и после ступенчатого изменения уровня и характера фона в ухо Ольгерта проскользнула артикулированная жирным голосом фраза:

      – Повторите, пожалуйста, ваше имя.

      Что-то нехорошее почудилось Исполнителю в невинной просьбе. Он медлил с ответом, а тем временем скрытая пружина интуиции выбросила его из кресла. Не отстраняя трубки от лица, Ольгерт медленно обводил глазами помещение. Никто не обращал на него внимания, да и с чего бы вдруг? Пауза затягивалась, и Ольгерт уже не столь уверенно повторно отрекомендовался:

      – Меня зовут Григорий Колобов.

      И тут взгляд Васильева наткнулся на одного из трех барменов за стойкой – самого заметного из них. Противный толстопузый детина с поросячьими глазками и сделавшими бы честь моржу усами разговаривал по телефону. Он застыл в напряжённой позе,