Клятва. Кимберли Дёртинг

и его друг. Шпионы? Революционеры, говорящие на тайном наречии? Кто-то еще хуже?

      Эти вопросы и странное звучание нового языка не давали мне уснуть почти всю ночь, преследуя даже во сне.

      Но было и другое, что занимало мои мысли и о чем мне не следовало думать. Темно-серые глаза, мягкие губы, дерзкая улыбка.

      Я старалась убедить себя, что это глупо, но всякий раз, когда я пыталась выгнать его образ из головы, он находил дорогу обратно.

      Следующим утром я с облегчением увидела Бруклин, ждавшую меня на нашем обычном месте. Только я собралась улыбнуться, как поняла, что она делает вид, будто меня не замечает. Арон еще не пришел, нас было только двое. Я осторожно приблизилась, не зная, как заговорить о вчерашнем вечере.

      – Привет, – нерешительно сказала я, жалея, что больше не с чего начать.

      Брук стояла, скрестив руки на груди и бросив у ног сумку с книгами. Однако, несмотря на ее возмущенную позу, я знала, что она колеблется. Зачем бы тогда ей приходить?

      Она дернула щекой, не желая признавать мое присутствие.

      – Ну, хорошо, – вздохнула я, понимая, что первый шаг придется делать мне, и досадуя на горький вкус своих извинений. – Бруклин, прости. Я знаю, тебе понравился этот Клауд. – Я намеренно произнесла имя таким образом, надеясь разбить ее непробиваемую скорлупу. Но у меня ничего не вышло: она продолжала смотреть вверх. – Мне трудно это объяснить, просто трудно, – продолжила я. – В них было что-то… странное. Что-то, что меня насторожило. – Яснее выразиться я не могла, но теперь она начала постукивать ногой по земле. Она меня слушала, и это было начало. – Знаешь, я бы не просила тебя уйти, если б не волновалась… – Я замолчала, пытаясь придумать, что еще тут можно сказать.

      Бруклин повернулась, и ее безжалостный сердитый взгляд сменился хмурой озабоченностью. Она подумала пару секунд и когда наконец заговорила, мне захотелось вернуться назад во времени. Молчаливое наказание было куда легче, чем правда.

      – Дело не в парне, Чарли. Дело в тебе. Вчера вечером что-то произошло, не только в клубе, но и в ресторане. Это ты вела себя странно… – Ее голос упал до едва различимого шепота; она встала так близко, что теперь нас никто не мог подслушать. – Ты то и дело нарушаешь закон. И не обманывай себя: я видела, что ты сделала вчера в школе, когда дала мальчишке печенье. Это опасно. Это смертельно опасно. – Ее рот превратился в узкую линию, она прижалась щекой к моей и едва слышно прошептала:

      – Я твой друг, Чарли. Если ты хочешь мне что-то сказать, я слушаю. Я сохраню твою тайну. Но ты должна быть осторожнее. Ради всех, кто тебя окружает.

      Мои глаза округлились, во рту пересохло. Я отшатнулась, потрясенная ее словами и интонациями. Брук редко говорила серьезно, а такая степень беспокойства была ей вообще не свойственна. Я смотрела на нее не мигая. Конечно, она была права – это я вызываю неприятности. Не она. Не Клод.

      Над нашими головами проснулся громкоговоритель, и я едва не подскочила от неожиданности:

      – О ЛЮБОЙ ПОДОЗРИТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СООБЩАЙТЕ НА БЛИЖАЙШИЙ ПОСТ ПАТРУЛЯ.

      Мне