Клятва. Кимберли Дёртинг

состроила недовольную гримасу и поглядела на Клода.

      Его губы разошлись в терпеливой улыбке, зеленые глаза сверкнули. Эта улыбка была приятной, даже красивой, но не сейчас и не у него.

      Когда он заговорил, воздух вокруг меня пошел волнами, как в знойный день.

      И вновь его язык не был похож ни на один, слышанный мною прежде, хотя я прекрасно его понимала.

      – Я буду искать тебя, моя радость.

      Темно-карие глаза второго мужчины сощурились, и он добавил:

      – Ее сложно не заметить.

      Я моргнула, опасаясь, что после этих странных слов лицо меня выдаст. Я прекрасно знала, что не должна их понимать.

      Дернув Бруклин за руку, я крикнула, больше не заботясь о том, что привлеку внимание окружающих.

      – Нет! Брук, нам пора. Ты ведь обещала, – взмолилась я сквозь зубы.

      Бруклин нахмурилась, но ее плечи опустились, смиряясь с неизбежным.

      – Прости, – грустно сказала она, повернувшись к Клоду. – Потанцуешь со мной в следующий раз?

      На его губах заиграла многозначительная улыбка. Он склонился и что-то прошептал Бруклин на ухо.

      Пока Клод ее отвлекал, я внезапно осознала, что от самой платформы за мной следовал Макс. Я понятия не имела, как долго он нас слушал.

      Он стоял близко, всего в нескольких футах, глядя на меня все так же пристально, однако теперь на его лице было любопытство.

      Мне совсем не хотелось привлекать к себе подобное внимание.

      Я подумала, что у меня разыгралось воображение. Что нет способа, которым можно узнать или даже заподозрить, будто я поняла значение странных слов его друзей.

      Я посмотрела на Бруклин, которая заправляла за ухо черный шелковистый локон. Она кивнула Клоду и широко улыбнулась. На этот раз она прекрасно его поняла.

      Но я уже тянула ее прочь от огромных мужчин и их таинственного языка. Прочь от охватившего меня удушливого страха.

Макс

      Даже самой глубокой ночью в бараках не было тишины. До Макса доносился скрип кроватей, громкий неослабевающий кашель, приглушенные звуки далекого разговора.

      Он лежал на койке так тихо, как только мог, притворяясь, будто спит, однако сна не было ни в одном глазу. Он не пытался выкинуть девушку из головы, однако не желал делиться этими мыслями с другими. Лучше притвориться спящим. Лучше избегать вопросов от людей, что его окружали, от тех, кто постоянно за ним следил.

      Было бы проще, если б он был один. Если б он действительно был один.

      Но он сам выбрал для себя такую жизнь, в которой лишился одиночества, и теперь ему приходилось довольствоваться украденными моментами в глубокой ночи, прячась у всех на виду.

      В воспоминаниях на него смотрели ясные голубые глаза – глаза, которые он хотел бы никогда не видеть. И надеялся увидеть вновь. Скоро.

      С ней будет нелегко; одно то, что он лежал и не спал, служило этому доказательством. Всего несколько фраз, улыбка, краткие минуты в клубе, а он уже мучился и не мог уснуть.

      Он проигрывал в голове ту сцену, когда последовал за ней в «Добыче» и наблюдал, как она слушает его флиртующих и подшучивающих