Боже, спаси президента. Стефан Кларк

предложил он.

      7

      И все же я был в лучшем положении, чем другие. По крайней мере, я был одет (рубашка не в счет).

      Следующие двадцать минут, не самые лучшие в моей жизни, я провел в полицейском грузовичке. Рядом со мной сидела девушка, которой так и не удалось отыскать свои трусы. Но ее это нисколько не смущало. Она клянчила у жандармов сигареты, пока те не попросили ее заткнуться.

      – Кто откроет рот, заплатит штраф в двойном размере, – предупредил офицер.

      Длинноволосый парень сидел за моей спиной. Он постоянно наклонялся ко мне и, когда я оборачивался, корчил гримасы, но я его игнорировал.

      Спецназовец с ямочкой сидел впереди, лицом ко мне.

      Он с усмешкой посмотрел на меня, и я отвернулся, но тут он сказал:

      – Ты знаешь, по-моему, я видел осетров.

      Я смерил его скептическим взглядом.

      – Нет, правда. Пару месяцев назад. Когда мы отрабатывали высадку на пляже.

      – Заткнись, – рявкнул жандарм с брюшком, самый несимпатичный из всех.

      – Tranquil, mon ami[48], – подмигнул ему мой знакомый. – Мы просто так болтаем, чтобы время шло быстрее.

      Жандарм, сообразив, что с парнями из спецназа лучше не связываться, отвернулся, и парень продолжил:

      – Только это было не в Коллиуре. Где же это было? Эй, где мы на пляж высаживались? – Он толкнул одного из своих голых коллег, который был занят тем, что корчил похотливые рожи моей соседке.

      – Камарг, – пробурчал тот.

      – А, ну да, – кивнул парень с ямочкой. – Знаешь Сент-Мари-де-ла-Мер?

      – Нет, – ответил я, делая мысленную заметку для М. Если это было правдой, то у меня в руках оказалась информация чрезвычайной важности.

      – Море было не особенно прозрачным. Но я уверен, что это та самая рыба. Выглядит как хищница. Полусом-полуакула.

      – Это он, – кивнул я. – Ты только одного видел?

      – Да, только одного. А почему они тебя так интересуют?

      Хороший вопрос. Что бы придумать, чтобы отвести подозрения…

      – Фотография, – вырвалось у меня. – Моя девушка фотографирует рыб.

      Двигатель пикапа затарахтел, как стиральная машина, набитая гайками, сиденья завибрировали, и одна из моих соотечественниц тут же сказала, что купит себе такой же в спальню.

      Миновав фаллическую башню, мы въехали на набережную. Туристам было на что посмотреть. На минуту я почувствовал себя звездой Голливуда – вспышки фотоаппаратов ослепляли. Несколько девушек привстали, чтобы продемонстрировать свою грудь, для них вечеринка все еще продолжалась.

      Нас выгрузили на парковке и погнали ко входу в жандармерию. Двое мужчин у кофейного автомата перестали бросать в него монетки и застыли с открытыми ртами. Пожилая дама, несмотря на позднее время подававшая какую-то жалобу, вцепилась в край стола, чтобы не упасть.

      Дежурный офицер что-то прорычал, и нас провели в коридор с длинной скамьей вдоль стены и пятью или шестью закрытыми дверями.

      – Сядьте и заткнитесь, – буркнул один из жандармов.

      Как

48

Успокойся, дружище (фр.).