Боже, спаси президента. Стефан Кларк

к серьезным действиям, но парень с ямочкой продолжал смотреть мне в глаза, как если бы мог увидеть в них если не самого осетра, то хотя бы банку икры.

      – Да, у Коллиура, – повторил я, с трудом удержавшись от того, чтобы резво отпрыгнуть в сторону, когда его большой палец впился в мою ключицу и принялся массажировать ее. – Вы их случайно не видели?

      – Пол! – долетел до меня настойчивый женский крик, и я понадеялся, что это М. Спросила у официантов в кафе, в какую сторону направилась шумная компания, и сейчас устроит скандал за участие в пляжной оргии. Ладно, согласен, все что угодно, лишь бы сбежать отсюда.

      Но нет, это была не она. На этот раз на мою плоть нацелилась рыжая соотечественница.

      – Пол, ты пропускаешь все веселье, – сказала рыжая, дергая меня за рубашку.

      – Fous le camp, grognasse, – зашипел на нее спецназовец.

      – Что он сказал? – спросила англичанка.

      Я пожал плечами, хотя знал перевод: «Отвали, глупая, надоедливая женщина»

      – Casse-toi, pauvre conne[46], – повторил парень. – Не видишь, мы разговариваем?

      – Что он там лопочет, лягушатник?

      Я промолчал. Не говорить же ей, что дословно это означает «отвали, бедная писька»[47].

      Так или иначе, суть до нее, дошла, потому что женская рука чуть было не влепила спецназовцу по подбородку.

      Но на то он и был спецназовцем, чтобы упредить удар. Хохотнув, парень толкнул рыжую. Не сильно, это факт, но ее способность сохранять равновесие была, по всей видимости, невысока, и она свалилась на спину, увлекая меня за собой.

      Не успел я возмутиться, как рыжая снова была на ногах. Я тоже встал – и тут же пожалел об этом. Прикрываясь мной, как щитом, девчонка запрыгала, пытаясь побольнее пнуть парня. Сначала он посмеивался, но когда она засадила ему в лодыжку, ему стало не до смеха. Пытаясь достать рыжую, он оторвал приличный кусок моей рубашку.

      – Merde! – Все, с меня хватит! – Послушайте, я не собираюсь заниматься сексом. Ни с кем, понятно? Верните мне кусок моей рубашки и давайте на этом распрощаемся.

      – Кхм, простите… – Почувствовав сдержанное прикосновение к моему обнаженному плечу, я обернулся и увидел ухмыляющегося белобрысого парня. А этому-то что надо?

      – Слушай, пошел бы ты! – На всякий случай я не стал уточнять направление.

      Сняв рубашку и бросив ее на гальку, я зашагал по направлению к набережной, стараясь не наступить на какую-нибудь парочку, увлекшуюся трахом. Это было довольно сложно, так как меня пошатывало от дешевого красного вина, да и к тому же на пляже было темно. У самой скалы в нескольких ярдах от меня возникла тень, закричавшая по-французски:

      – Полиция! Никому не двигаться!

      От скалы отделилась целая группа таких же теней и побежала в сторону пляжа.

      Французы – не самая послушная нация, включая тех, кто по роду службы обязан подчиняться. Спецназовцы забегали, оставив своих подружек. Я один остался стоять на месте и оказался легкой добычей.

      Передо мной возник мужчина в куртке со светящейся надписью «Жандармерия» и приказал голой девушке, лежавшей

46

Здесь: отвали, идиотка несчастная (фр.).

47

На французском pauvre – «бедный», conne – «вагина». – Примеч. пер.