Антимагия. Перевернутая амфора. Веда Талагаева

и было бы заметно, что в ней есть скрытый дверной проем. А ни картин, ни портьер, которые бы его маскировали, нет. Куда он делся, синьор Ромпольди? Никуда. Он все еще здесь.

      – В доме? – мажордом весь подбирается и стреляет подозрительным взглядом по сторонам галереи.

      – Прямо здесь, в галерее, – уточняю я. – Я спрашивал, кто где был, помните? В момент, когда вор убегал, все видели друг друга. Вы и Марко видели друг друга. Бертини и Нино видели друг друга. Николо и… А кто видел тебя, когда ты входил в галерею, Николо?

      Ответом мне служит внезапный сильный толчок кулаком в плечо. От него я падаю на Сандро, и мы, потеряв равновесие, вместе отлетаем к стене. Николо вдруг преображается на глазах. Из большерукого увальня-столяра он превращается в быстрого, как олень, бегуна и атлета. Парой движений раскидав остальных слуг, загородивших проход, он бросается назад в прямую галерею. В следующее мгновение мы слышим звон разбитого витража.

      – Чума небесная! – ругается Сандро, отталкивает меня, в результате чего я снова отлетаю к стене, уже противоположной, и бросается за Николо.

      Вскочив на ноги, я догоняю друга. Тот стоит перед выбитым окном, решетка которого, аккуратно подпиленная заранее, лежит внизу, на плитах заднего двора. Темная фигура Николо виднеется за забором, окружающим задний двор, на крыше соседнего дома.

      – Во дает! – восхищенно выдыхает мой друг, провожая взглядом убегающего по черепичному скату Николо. – Я и опомниться не успел, как он уж был далеко. Магия?

      – Многолетний навык, – отвечаю я, держась за плечо; оно болит от удара о стену, но не в результате столкновения с Николо, а после того, как меня толкнул Сандро. – Он профессионал. Вор, каких поискать.

      – Он здесь всего две недели! – восклицает Ромпольди, подходя к окну. – Синьор Массимо нанял его чинить мебель в кухне.

      – Две недели неплохой срок для мастера своего дела, чтобы хорошо все подготовить, – усмехаюсь я; искусная работа, даже воровская вызывает восхищение. – Он втерся в дом, примелькался, изучил распорядок, расположение комнат, замки, подготовил маскировку на случай, если его увидят, пути отхода. Словом, все предусмотрел.

      – Кроме тебя, Давиде, – с признательностью, почти ласково говорит Ромпольди и прижимает к груди шкатулку. – Я вечный твой должник. Благодаря тебе все его воровское мастерство оказалось бесполезно.

      – Это-то и странно, – замечаю я, поневоле задумываясь. – Николо, или как там его звали на самом деле, так хорошо готовился. Как он мог остаться ни с чем благодаря нашему случайному вмешательству? Вы точно уверены, синьор Ромпольди, что ничего больше не пропало?

      – Ох, не надо меня пугать! – мажордом, уже уверившийся, что все позади, хватается за сердце и ведет нас обратно к двери кабинета. – Когда вор исчез, а все двери заперли, я проверил кабинет и обнаружил пропажу шкатулки из тайника, все же остальное было на месте. Но… Если что-то не так, ты поможешь мне это