«Что в имени тебе моем…». Эфраим Баух

относились к ним, сефардам, потомкам великих Йосефа Каро, Моше Кордоверо, Моше ди Лиона, автора священной книги «Зоар», с гордостью пронесшим через тысячелетия эти имена.

      С другой стороны, я пытался отбиваться, доказывая, что все невероятные изменения, определившие ХХ-й век, все основополагающие открытия в мире принадлежат ашкеназам, к примеру, Альберту Эйнштейну, Норберту Винеру, Зигмунду Фрейду, Эдварду Теллеру.

      Но и в самой ашкеназской среде удивительны были противостояния, а порой и глубокие расколы, докатившиеся до наших дней. Вероятно, нигде в мире так остро не были восприняты разоблачения преступлений Сталина.

      Дети отгораживались от отцов, до идиотизма бивших поклоны этому преступнику всех времен и народов, отращивавших сталинские усы, носивших его прическу и бравших его имя, вернее кличку. Только в Израиле и нигде больше в мире можно собрать уйму Сталиных – Пеледов, отцы которых были в оригинале Абрамовичами и Рабиновичами.

      Встречался я с двумя патриархами ивритской литературы, произведения которых переводил на русский язык – Самехом Изхаром и Ицхаком Авербухом-Орпазом. Корни обоих – на Украине. Родители Смилянского (Самеха) из местечка Телепино под Киевом. Авербух родился в в городе Зенькове Полтавской губернии. Но их по сей день разделяет барьер во всю длину их жизни и творчества, ибо один родился 89 лет назад на земле Израиля, под Реховотом, а другой 82 года назад под Полтавой. Единственное, что их объединяет, это опять же смена имен и фамилий и своеобразный у каждого отход или попытка подхода к наследию праотцев.

      Оба, по сути, атеисты. Но разница в семь лет и разные места рождения определили две линии в отношении наследию, сионизму, соседям. Они и по сей день определяют многое в национальной жизни страны.

      Дядя Изхара Моше Смилянский был известным публицистом и писателем, и чтобы не было путаницы, племянник взял себе псевдоним Самех Изхар. Смилянские и приехали в Эрец-Исраэль в начале 70-х XIX-го века. Дядя был убежденным толстовцем, из семьи богатых земледельцев, и в книгах своих воспевал в патриархальном стиле любовь к земле. Самая любопытная из его книг – «Бней Арав» (Арабы), написана на идиш и издана в Одессе в 1911 году. Ему грезилось пасторальное сосуществование на земле Израиля арабов и евреев. В конфликте он обвинял прибывающих евреев галута, оторванных от земли.

      Самое удивительное, насколько племянник пошел по следам дяди.

      Какая у племянника могла быть ностальгия по Сиону, по Иерусалиму, если они были всегда под боком, как у парижанина Лувр, который, как ему кажется, он всегда успеет посетить. В книге о младенчестве, написанной на старости лет, ему чудится, что он помнит себя, лежащим в люльке у межи, вдыхающим запах вспаханной земли и жмурящимся на небо, по самый край залитое солнцем.

      Быть может, рассказы родителей об украинских равнинах на всю жизнь пробудили в нем жажду степи, стремление воспеть бескрайние незаселенные пространства, каким в его детские годы и была земля Израиля. По сути, героем всех