Шляпа волшебника. Туве Янссон

о бурной молодости папы Муми-тролля[2]).

      Снусмумрик переставил шляпу на пол между комодом и кухонной дверью.

      – Ну вот, теперь у вас будет новая мебель, – сказал он, усмехаясь.

      Снусмумрик не понимал, какую радость доставляет обладание вещами. Он довольствовался одним-единственным старым костюмом и носил его с самого рождения (где и как он родился – никто не ведает). Единственная собственность, с которой Снусмумрик никогда не расставался и никому бы ее не отдал, была губная гармошка.

      – Если вы уже позавтракали, пошли посмотрим, чем занимаются снорки, – сказал Муми-тролль.

      Но перед тем как выйти в сад, он швырнул скорлупу от съеденных им яиц в новую корзинку для бумаг, потому что был (иногда) очень аккуратным Муми-троллем.

      Гостиная опустела.

      В углу, между комодом и дверью, ведущей на кухню, стояла шляпа Волшебника, а на дне ее лежала яичная скорлупа. И тут случилось нечто совершенно удивительное: яичная скорлупа начала превращаться во что-то совсем иное.

      Обычное дело: стоит чему-то достаточно долго полежать в шляпе Волшебника, как оно превращается во что-нибудь, – а во что именно, никогда заранее не угадаешь. Счастье еще, что шляпа не подошла папе, а иначе, поноси он ее подольше, одним покровителям мелких зверюшек ведомо, кем бы он тогда обернулся. Как бы то ни было, он отделался лишь легкой головной болью (да и та прошла после обеда).

      А яичные скорлупки по-прежнему лежали в шляпе и медленно, постепенно начали изменяться. Сохраняя свою белизну, они все росли и росли, становясь мягкими и пушисто-шерстяными. Через несколько мгновений они заполнили шляпу до краев. И тут от ее полей отделилось пять мелких круглых тучек, которые выплыли на веранду, мягко шлепнулись вниз с крыльца и, невысоко повиснув над землей, остановились в воздухе. Шляпа же Волшебника опустела.

      – Только этого не хватало, – сказал Муми-тролль.

      – Это что – пожар? – взволнованно спросил Снорк.

      Тучки неподвижно, ничуть не меняясь и словно чего-то ожидая, висели перед ними.

      Фрёкен[3] Снорк очень осторожно протянула лапку и коснулась края ближайшей к ней тучки.

      – На ощупь похоже на вату, – с удивлением сказала она.

      Остальные, подойдя поближе, тоже потрогали тучку.

      – Ну точь-в-точь маленькая пуховая подушка! – воскликнул Снифф.

      Снусмумрик осторожно толкнул тучку. Она скользнула чуточку дальше и снова замерла.

      – Чьи они? Откуда взялись? – спросил Снифф. – Как попали на веранду?

      Муми-тролль покачал головой.

      – Чудеса! – сказал он. – Это самое удивительное, что мне когда-нибудь доводилось видеть на свете! Может, сходим за мамой?

      – Нет, нет! – воскликнула фрёкен Снорк. – Мы сами посмотрим, что это такое!

      И, притянув тучку к земле, погладила ее лапкой.

      – Какая мягкая!

      В следующий миг она уже сидела верхом на тучке и, хихикая, раскачивалась взад-вперед.

      – Я тоже хочу! – заорал Снифф, взбираясь на другую тучку. Но стоило ему произнести: «Хей, хоп!» –

2

См. повесть Туве Янссон «Мемуары папы Муми-тролля».

3

Девушка, барышня (швед.).