Сад взрывающихся яблок (сборник). Рам Ларсин

телефоне установилась тишина.

      Я ясно представил себе Сашину физиономию. Высоколобый, с запавшими всепонимающими глазами и длинным язвительным носом, он казался похожим на Вольтера – в семитском варианте. Не только внешне. Идеи, которые бились в его бездонном черепе, могли прояснить многое из еще непознанного, живи он в прекрасном Ферне, а не в Офаким, где кончается цивилизация и начинается пустыня.

      – Да, – продолжал Саша. – Так я остался среди тех, кто уверен, что дважды два всегда четыре. Осужден на пожизненную нормальность! Днем сижу в конторе против унылого компьютера, а вечером наблюдаю, как мои соседи считают деньги, вырученные от продажи овощей. Скука смертная… Но тебе это не грозит, Марк! Ты можешь проводить время с удивительными людьми – например, с таинственным Гоголем, который, как говорили, общался с Сатаной и поэтому пережил собственную смерть, с непостижимым Врубелем, чей мозг был изломан острыми блестящими кристаллами, а там, выше, ты встретишь самых светлых безумцев: Авраама, готового убить собственного сына по слову невидимого бога, или Христа, призывающего темную невежественную толпу любить врагов наших и благословлять проклинающих нас…

      Саша усмехнулся, – так я понял по странному звуку, донесшемуся до меня.

      – Послушай, Марк, а у тебя это не заразное? Я бы подскочил к тебе, чтобы поговорить по душам, как бывало, и проникнуться твоей сумасшедшинкой. И вот, представь, мы уже другие. Кто мы? Может быть, Дон Кехана с верным Санчо Панса? Мы вместе преследуем зло, бьем мерзавцев, прячущихся за ветряными мельницами и в бурдюках с красным вином – вот счастье-то, верно? – почти кричал Саша, а я слушал его, и слезы текли у меня по щекам…

      Он, очевидно, почувствовал мое состояние:

      – Что-нибудь не так?

      – Ничего, ничего, – шептал я, – все так…

      – Ну, и ладно. Вот мы и выяснили кое-что. – Чувствовалось, что он очень устал. – И помни: мой телефон остался прежним.

      Он положил трубку, и я, признаться, облегченно вздохнул, потому что мне все труднее было понимать его слова. А может быть, это была своеобразная, как всё у него, попытка выразить свое сочувствие?..

      Тут дверь задрожала от мощных ударов. Боже мой, это были Дов и Довалэ!

      – Ну, солдат! – набросились они на меня, хорошо отбивая бока. – Так ты в порядке! Мы ведь сразу примчались к тебе в Тель Ашомер, но ты никого не узнавал, сукин сын. Решили, что тебе хана, а ты вон какой, только похудел сильно.

      – Я ничего. А у вас что? Много работы?

      – Да все рутина. Хотя иногда бывает кое-что интересное. Давай расскажем ему о Гвинее, а Довалэ?

      – Гвиане! – поправил тот. – Ты умрешь со смеху, – они уже похохатывали, – я в жизни никогда так не смеялся. Думал, меня хватит удар.

      – Да в чем было дело? – нетерпеливо спрашивал я.

      – Понимаешь, месяца три назад приезжает в страну президент Гвинеи.

      – Гвианы, – перебил Довалэ.

      – Ну, бросьте вы, дальше!

      Тут Довалэ глянул на часы:

      – Господи, да нам пора обратно!

      – А как же Гвинея?

      – Гвиана!