Руби. Вирджиния Эндрюс

меня с головы до пят. – Благодаря этой вставке грудь у тебя как у взрослой. Ну-ка, повернись! – Она расправила складки на моей юбке. – Надо признать, Руби, ты превращаешься в настоящую красавицу. Ты даже красивее, чем была твоя мать в эти годы.

      – Хотела бы я в твоем возрасте быть такой же красивой, как ты сейчас, бабушка!

      – Вот уж придумала! Да такой старой карге только птиц на болоте распугивать! – рассмеялась бабушка, но я видела, что слова мои ей приятны.

      Когда часы пробили шесть, я вся извелась от ожидания. Напрасно я напрягала слух, пытаясь уловить треск мопеда. Вокруг стояла тишина. Бабушка тоже вышла на галерею и бросила взгляд в сторону дороги. Потом сочувственно посмотрела на меня и вернулась на кухню – завершить последние приготовления. Сердце мое сжималось от беспокойства. Ветер крепчал, раскачивая верхушки деревьев. Где же он?

      К семи часам я не знала, что и думать. По лицу бабушки, вновь вышедшей на галерею, я поняла: она считает дальнейшее ожидание бессмысленным.

      – Пол никогда не опаздывает! – сказала я. – Надеюсь, с ним ничего не случилось.

      Бабушка Кэтрин не ответила, да в этом и не было необходимости – взгляд ее говорил яснее слов.

      – Идем в дом, Руби. Будем обедать. Не пропадать же нашей стряпне.

      – Бабушка, давай подождем! – взмолилась я. – Он обязательно придет. Просто его что-то задержало.

      Бабушка кивнула и ушла в дом, но еще через четверть часа вновь появилась в дверях:

      – Мы не можем ждать его до утра.

      Я встала и побрела в дом. Есть мне не хотелось совершенно. Бабушка молча подала на стол и села напротив меня.

      – Джамбалайя сегодня удалась как никогда, – сказала она и добавила: – Хотя мне и приходится самой хвалить себя.

      – О, все замечательно, бабушка. Просто у меня нет аппетита. Я… я так волнуюсь из-за Пола…

      – Ну, волноваться ты можешь и на сытый желудок, – усмехнулась бабушка.

      Сделав над собой усилие, я взялась за еду. Надо признать, торт с заварным кремом был так хорош, что я, несмотря на все свое уныние, уплела несколько кусков. После обеда мы с бабушкой вымыли посуду и я вернулась на галерею. Какая же причина вынудила Пола отказаться от вечера, который мог стать таким прекрасным?

      Прошел еще почти час, прежде чем я услышала треск приближающегося мопеда. Пол мчался по дороге на максимальной скорости. Соскочив с мопеда, он бросился к дому.

      Я вскочила со своего места:

      – Что произошло?

      – Руби, я так виноват перед тобой. Мои родители… В общем, мне запретили идти к вам. Я отказался обедать с ними, и отец запер меня. Хорошо, что мне удалось вылезти в окно и приехать. Надо извиниться перед твоей бабушкой.

      Я сбежала по ступенькам галереи:

      – Но почему тебя не пускали к нам? Из-за дедушки? Из-за его вчерашней выходки?

      – Да… и не только. Они жутко разозлились, но мне наплевать! – Он сжал мою руку.

      – Бабушка говорила, что так и будет, – кивнула я.

      – У