Опрокинутый горизонт. Марк Леви

оно не светится, просто солнце его освещает и слепит глаза. Был бы ты более галантным, пошел бы и задернул штору.

      – Не хочу, этот свет тебе идет.

      – Да, правда, мне хорошо. Только не вздумай воображать, будто это из-за того, что ты замечательный любовник. Ночь секса дается тому, кто готов отдаться.

      – Раз я не замечательный любовник, чего же ты так светишься?

      – Когда кто-то обнимает тебя во сне и улыбается тебе, открывая глаза, это как искра любви, от нее становишься счастливым. Без паники, я просто так это сказала, к слову пришлось.

      – Меня твои слова не пугают. А теперь посмотрим, хватит ли тебе смелости ответить на вопрос: думаешь, ты могла бы когда-нибудь полюбить человека со всеми моими недостатками?

      Хоуп посмотрела в зеркало над кроватью: в нем отражался стул с комком их джинсов.

      – Как не полюбить спасителя омара?

      – Получается, я не замечательный любовник?

      – Может, и замечательный, но сейчас я тебе этого не скажу, не хочется видеть, как ты надуваешься от гордости, ты слишком избалован девицами с центром тяжести в области задницы.

      Джош мрачно посмотрел на нее и зарылся лицом в подушку.

      – Ты что, серьезно? – спросила Хоуп, взяв его за подбородок. – Не станешь же ты мне внушать, что сегодня ночью в меня влюбился?

      – С таким умом – и такая дурочка? Поразительно!

      – Не шути с такими вещами, Джош, у меня всего одно сердце, и мне не хочется, чтобы его растоптали.

      – Думаешь, я бы заговорил с тобой о любви, если бы был неискренен?

      – Понятия не имею.

      – Ладно, замнем для ясности… Лучше мне помолчать. Давай одеваться, – сказал он, вылезая из кровати. – Пора ехать.

      Хоуп схватила его за руку и опять подтащила к кровати.

      – Что ты скажешь Люку, когда мы вернемся? Правду или что его машина сломалась?

      – Мне кажется, ты боишься счастья, Хоуп. Возможно, тебе страшно, что ты только попробуешь его на вкус, а оно возьмет и утечет между пальцами. Но счастье невозможно без риска. Как ты поступаешь, когда тебе хочется получить удовольствие? Идешь в лабораторию или зубришь в библиотеке. Как работать с такой жаждой изменить мир в сердце и при этом довольствоваться монотонностью жизни? Если ты не готова сделать все, чтобы раздвинуть стены повседневности, может, ты просто не хочешь быть счастливой?

      – Когда ты нервничаешь, то становишься неотразимо соблазнительным, Джош. Сказать мужчине, что он сексуальный, когда это правда, – вовсе не сексизм.

      Хоуп жадно поцеловала Джоша, обняла его и, обвив ногами, соединилась с ним. Его движения были сначала медленными, потом все ускорялись, пока они оба не достигли наслаждения. Упав вместе с ним на подушки, Хоуп потихоньку отдышалась и проговорила:

      – Твоя пылкая тирада о счастье трогательно наивна. У тебя абсолютно дикие представления о моей жизни, но при этом именно от тебя я услышала самое милое в моей жизни признание в любви.

      Соскочив с постели, она подняла с пола свою футболку, прикрыла ею грудь в блестящих капельках пота, прижала джинсы к животу и, пятясь,