Железный Хромец. Михаил Попов

скажет.

      Шум военного становища окружал шатер, как приглушенный рокот моря. В нем были и приливы, и отливы, можно было расслышать и отдельные человеческие всплески.

      Царевич думал.

      Хан ждал. Ему хотелось, чтобы Ильяс-Ходжа согласился с его доводами, ибо помнил еще одну заповедь правления: худо то царство, где воля царя слишком расходится с мечтами наследника.

      Наконец Ильяс-Ходжа заговорил:

      – Я ненавижу Тимура, но я ему этого не покажу.

      Токлуг Тимур кивнул. Он понимал, что добиться от своего сына большего ему не удастся.

      Тимур, как всегда, ехал впереди. Мансур, Байсункар, Хандал и Захир, расположившись шеренгой, скакали следом.

      – Что там за пыль впереди? – спросил Мансур, указывая плеткой в сторону горизонта.

      – Может быть, караван? – с сомнением в голосе сказал Хандал, всегда и во всем сомневающийся парень. Во всем кроме своего господина.

      – Откуда здесь может быть караван? – усмехнулся Захир, готовый посмеяться над кем угодно и когда угодно. Исключая своего господина, разумеется.

      – Это наверняка стадо диких ослов, – уверенно заметил Мансур, второй по силе охотник в нынешних местах, уступающий в этом искусстве только тому, кто ехал сейчас перед ним во главе немногочисленной процессии.

      – Это становище чагатаев, – сказал Тимур, господин всех тех, кто говорил до него.

      Молчаливая скачка продолжилась.

      Клубы пыли на горизонте становились все заметнее. Караван в действительности не в состоянии был поднять столько пыли. Пыль, поднятая стадом диких ослов, постепенно смещалась бы в сторону. Нукеры убедились, что их господин прав: они приближаются к логову своего врага. К логову, из которого выбрались всего два дня назад.

      Почувствовав, что его спутников обуревают сомнения, Тимур остановился и, повернувшись к четверке нукеров, сказал:

      – Спрашивайте.

      – Что спрашивать, господин? – сказал Байсункар, опуская глаза от смущения.

      – Вы ведь не понимаете, зачем я снова веду вас к Токлуг Тимуру, после того как увел вас от него два дня назад.

      Немного осмелевший Мансур позволил себе высказать сомнение:

      – В самом деле, господин, стоит ли второй раз лезть в пасть ко льву, если однажды удалось хитростью заставить его разжать челюсти и унести целыми ноги?

      – Хитростью, говоришь? – усмехнулся Тимур.

      – Конечно, господин. Когда ты сказал хану, что хотел бы навестить отшельника Зейд ад-Дин Абу Бекра из Тайабада, мы все были уверены, что это хитрость. А когда нас выпустили, мы подумали, что хитрость удалась.

      – Мы ведь так и не поскакали в Тайабад, – робко подтвердил Хандал.

      – Не поскакали, – подтвердил Тимур, – потому что за три дня, которые мне дал Токлуг Тимур, мы никак не смогли бы этого сделать. Хан знал это не хуже меня.

      – Так зачем же он отпустил тебя, господин? – спросил проникнутый сомнением Захир.

      Тимур усмехнулся и похлопал себя плеткой по отвороту сапога, извлекая из него облако пыли.

      – Он