Ворошиловград. Сергей Жадан

за ними, несколько раз дорожка просто исчезала, тогда Ольга легко спрыгивала в траву и пробиралась вперед. В конце концов я не удержался на ногах и покатился вниз, по горькой полыни, проклиная все на свете.

      – Эй, что там? – крикнула Ольга откуда-то снизу. – С тобой все в порядке?

      – В порядке, в порядке, – недовольно ответил я.

      Мне не нравилось, что она заметила и мою усталость, и то, как я скатился в эти травы, и то, что я не выдерживаю темпа, который она задала еще там, на горе. Ну, давай, думал, подойди и протяни мне руку помощи. Зачем-то же ты меня затащила в эти дебри. Давай, подойди ко мне.

      Но она и не думала подходить. Она стояла где-то внизу, за стеблями, невидимая и разгоряченная бегом, стояла и ждала, поэтому я вынужден был подняться и, вытряхивая из карманов песок, двинуться вперед, на ее дыхание. Дальше шли молча. Река была не так близко от заправки, проще было спуститься сюда по трассе, но Ольга упрямо обходила деревья и кусты, продиралась сквозь сорняки, перепрыгивала через норы и ямы, как вдруг дорожка оборвалась – внизу, прямо под нами, поблескивала река. Ольга шагнула вперед и, скользнув по крутому меловому склону, легко съехала к воде. Я обреченно скатился за ней. На берегу был небольшой клочок песка, окруженный со всех сторон камышом.

      – Только не смотри, – сказала она. – Я без купальника.

      – Я вижу, – ответил я.

      Она сбросила свое длинное платье, под которым оказались только белые трусики, и ступила в воду. Я хотел отвернуться, но не успел.

      – И плавать я не умею, – сказала она, стоя в воде по шею.

      – Я тоже, – ответил я, сбросил свои танкистские доспехи и пошел к ней.

      Вода была теплая, меловые горы, отражая солнечные лучи, прогревали ее, в такой воде совсем не хотелось двигаться.

      – Я, – сказала Ольга, – когда-то работала пионервожатой в пионерском лагере. Это километров пятьдесят отсюда. И каждый день нам с напарницей приходилось вылавливать из реки пионеров.

      – Утопленников, что ли? – не понял я.

      – Нет, каких утопленников? Нормальных живых пионеров. Они заплывали в камыши и прятались там до вечера. Знали, что мы плавать не умеем. Ты представляешь, какая это ответственность?

      – Представляю, – сказал я. – А мы с друзьями рыбу глушили в этой реке.

      – Тут есть рыба?

      – Нет. Но мы ее все равно глушили.

      – Понятно, – сказала Ольга. Капли воды в ее рыжих волосах медно поблескивали, а морщинки под глазами совсем разгладились от теплой воды. – У тебя здесь много друзей?

      – Да. Друзей детства.

      – Чем они отличаются от других друзей?

      – Они многое помнят.

      – Герман, у тебя комплексы.

      – У меня много комплексов. Например, я не умею плавать.

      – Я тоже не умею плавать, – жестко сказала Ольга. – Но не комплексую по этому поводу.

      – Вот так и утонешь – незакомплексованной.

      – Не утону, – уверенно сказала Ольга. – Нельзя утонуть в реке, в которой плаваешь всю жизнь.

      – Может,