Ворошиловград. Сергей Жадан

Я остался сидеть в кресле, наблюдая за тем, как над трассой проплывают красные потоки, воздух сжимается от пыли и сумерек, а небо становится похожим на томатную пасту.

* * *

      Это были удивительные дни – я оказался среди давно знакомых и совершенно неизвестных мне людей, которые смотрели настороженно, что-то от меня требуя, ожидая каких-то поступков с моей стороны. Они все будто замерли, выжидая, что же я теперь скажу и как именно начну действовать. Меня это откровенно напрягало. Я привык отвечать за себя и за свои поступки. Но здесь был немного другой случай, другая ответственность. Она свалилась на меня, как родственники с вокзала, и избавиться от нее было не то чтобы невозможно, а просто как-то неловко. Я жил своей жизнью, сам решал свои проблемы и старался не давать незнакомым лишний раз номер своего телефона. И вот вдруг оказался посреди этой толпы, чувствуя, что так просто они меня не отпустят, что придется выяснять отношения и выходить как-то из сложившейся ситуации. На меня тут, похоже, рассчитывали. Мне это откровенно не нравилось. Главное – очень хотелось горячей пиццы.

* * *

      На следующий день, то есть в пятницу, ближе к вечеру, к нам прибыл странный персонаж, который тут же обратил на меня внимание, да и я его тоже приметил. Приехал он на старом уазе, на таких машинах раньше ездили агрономы и прапорщики, ехал с севера, возвращался в город, одет был, как и я, в военные брюки и камуфляжную майку. На голове какая-то эсэсовская фуражка. Смотрел на всех с подозрением. Молча приветствовал Кочу, отдал честь Травмированному, прошел с ним в гараж. Увидев мою бундесверовскую куртку, подошел, поздоровался.

      – Хорошая куртка, – сказал.

      – Нормальная, – согласился я.

      – Это хорошее сукно. Ты Герман?

      – Герман, – ответил я.

      – Королев? Юрика брат?

      – Ну.

      – Ты меня, наверное, не помнишь, я делал с твоим братом бизнес.

      – Здесь все делали с моим братом бизнес, – слегка раздраженно сказал я.

      – У нас с ним были особые отношения, – он постарался выделить слово «особые». – Он брал у меня горючее для самолетов и продавал куда-то в Польшу. Фермерам.

      – У тебя – это где?

      – На аэродроме.

      – Ты работаешь на аэродроме?

      – На том, что от него осталось. Эрнст, – представился он и протянул руку.

      – Что это у тебя за имя?

      – Это не имя, это погоняло.

      – А зовут тебя как?

      – Да так и зови – Эрнст. Я уже привык. Ты кто по образованию?

      – Историк.

      Он изменился в лице. Внимательно осмотрел меня с головы до ног, осторожно взял под локоть и, выведя из гаража, потащил в сторону, от удивленных Кочи с Травмированным.

      – Знаешь, Герман, – он все еще держал меня под локоть, уводя подальше от заправки. – Я тоже историк. Эта работа, на аэродроме, просто так получилось. Ты что заканчивал?

      – Харьковский университет.

      – Истфак?

      – Истфак.

      – Где практику проходил?

      – Да под Харьковом и проходил.

      – Копал?

      – Копал.

      – А